Владимир Белинский

Москва Ордынская (ХІІІ-XVI века)

Историческое исследование

(книга 1, часть 1)

Київ

Видавництво імені Олени Теліги

2011

Перевод с украинского языка - Старый Друже.

Источник: http://www.e-reading.club/book.php?book=1013315



ПЕРЕХОД К - ИСТОРИЯ УКРАИНЫ ДЛЯ МАНКУРТОВ

«В лето 6706(1198)

Князь Ширинский Бахмет Усейнов

сын пришел из большие Орды

в Мещеру, и Мещеру воевал,

и засел ее, и в Мещере родился у него

сын Беклемиш. И крестился Беклемиш,

а во крещении имя ему Князь Михаиле,

и в Андрееве городке поставил

храм Преображения

Господа нашего Иисуса Христа,

и с собою крестил многих людей».

Предисловие

Закончив работать над трехтомной книгой «Страна Моксель, или Московия», я не собирался возвращаться к российской тематике. Если сказать честно, мне надоело разгребать целенаправленную московскую ложь. Потому как назвать все эти вымыслы исторической наукой невозможно.

Надо признать оставалось очень много необработанного материала. Он был настолько открыт и доступен, что меня поражало, как историки сознательно обходили его.

Как-то, работая в Парламентской библиотеке, случайно наткнулся на труд профессора В. Лебедева «Загадочный город Мохши», изданную в 1958 году в городе Пенза. В ней российский историк открытым текстом написал, что долгие годы столица Золотой Орды была в Мохши (Наровчате) - колыбели «исконно русской земли».

Довольно-таки известный украинский историк, которому лично отдал в руки эту книгу, впоследствии сообщил мне, что не нашел в ней ничего интересного. На мое замечание о столице Золотой Орды в Наровчате ответил, что не обратил на это внимания. Случайно.

Вполне понятно, что такие историки не напишут достоверной истории независимой Украины.

Не напишет украинской истории и представитель нацменов, который возглавлял Министерство образования Украины, потому что не знает нашей истории и не хочет знать.

Приступая к написанию книги «Страна Моксель, или Московия», я понимал, какую титаническую работу придется совершить. Еще в те далекие 80-е годы прошлого века понимал необходимость подачи материала постепенно - от простого к сложному. Нельзя было свалить на голову заангажированного московской исторической ложью человека неограниченное количество достоверного материала. А на так называемой русской исторической науке воспитано не одно поколение украинцев. Я уже не говорю о московитов.

Поэтому в книге «Страна Моксель, или Московия» подано исследованный материал взвешенно, чтобы читатели, анализируя факты, могли сделать выводы из прочитанного. Но главное, выдержана канва подачи материала российской исторической науки: в той последовательности и с теми действующими лицами, которые нам навязало московское государство.

Анализируя только правдивые факты, получали выводы, полностью разрушающие российские исторические выдумки. Потому что когда московиты говорят, что, присоединив окончательно Новгороду 1570 году, они стали наследниками новгородской истории, культуры, ремесел и т.д., то мы им напоминаем, что за 3-4 года до похода Ивана IV (Грозного) в этот город там свирепствовала чума, от которой погибло более половины населения. Поэтому, истребив еще 60000 людей и разрушив весь Новгород - предприятия, церкви, торговые сооружения, здания, московиты присоединили к себе только земли, территорию.

Волк, съев овцу, не наследует ее генов или привычек.

Между прочим, Новгород истребляли дважды: в 1471 и 1570 годах - дед и внук - Иван III и Иван IV. Иван III добивал город после чумы, когда погибло 250 000 человек, в том числе 48 000 в самом Новгороде. Так была полностью уничтожена новгородская культура, новгородские ремесла, новгородский Вечевой дух свободы.

В 1581 году, во время Ливонской войны, Стефан Баторий обошел город, потому что он лежал в руинах. А в 1617 году, «согласно с ревизией», в Новгороде проживало только 850 человек.

Жестокая голая правда.

Такие факты можно найти на каждой странице так называемой российской исторической науки.

Московские цари сознательно украли и приписали себе историю Руси (Украины). Они совершили это так откровенно и нагло, что это деяние видно невооруженным глазом. Однако российская «элита» пользуется и сегодня тем украденным достоянием.

Вот поэтому к историческому материалу первого тома книги добавлена ​​четвертая часть «Эпилог. Современные наследники Золотой Орды ». Этим материалом хотелось показать преемственность помыслов и поступков «российских государственников» от дальних Петра, М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера, Н. М. Карамзина до современных В. В. Жириновского, Ю. М. Лужкова, В . И. Солженицына, И. М. Глазунова и других.

Это же каким шовинизмом надо проникнуться московитам, чтобы величать Московию XII-XVI веков Русью или Россией, когда ни одна сфальсификованая московской государством летопись в те времена ее так не величала?

Летописи знали ту землю как Московию.

Второй том книги «Страна Моксель, или Московия» посвящен развеиванию двух основных мифов Российской империи:

1. О московитах-славянах;

2. О принадлежности Рязанской и Ростово-Суздальской земли Великому Киевскому княжеству.

Московиты - этнос финского происхождения с большим приложением поздней татарской (тюркского) крови. Потому что после завоевания этих земель войском хана Батыя в 1237-1238 годах вместе с новыми владельцами земли - его братьями Беркечаром, Чилаукуном, Мухаммедом и Чимпаем - на территорию современной центральной части Московии переселились тюркские роды: каракыреи, шырыны, аргыны, барыны, дулаты, конгыраты , мангыты, жал аиры, татары и другие.

Первая часть второго тома книги называется «Моксель: меря - мордва - московиты». Она опровергает московский миф о славянском происхождении «великороссов». О том свидетельствуют древние историки, топо- и гидронимики Ростово-Суздальской и Рязанской земель, археология и антропология.

Если один из лучших археологов Российской империи граф Алексей Сергеевич Уваров по заданию правительства империи на протяжении 1851-1854 годов раскопал на территории «колыбели московской земли» 7729 круглых курганов VIII-XVI веков и не нашел ни одного славянского захоронения, то о каком славянское происхождения московитов можно говорить?

Основатель российской антропологии, московский профессор Анатолий Петрович Богданов, исследовав сотни мерянских останков Московской губернии и не обнаружив ни одного славянского, нанес окончательный, сокрушительный удар по российскому славянском происхождению. Эти и подобные труды ученых сегодня в Российском государстве полностью замалчиваются. Как замалчивается и скрывается абсолютно все, что отрицает московский официоз.

Вторая часть второго тома посвящена главному мифу империи - о принадлежности так называемых Ростово-Суздальской и Рязанской земель в течение IX-XII веков (882-1137 годы) Великому Киевскому княжеству. Достоверные аналитические данные опровергают и это утверждение московитов.

А о ссылках российских историков на свои летописи очень метко сказал современный российский ученый А. В. Пушкарев в работе «XV век. Ханы и катаклизмы »:

«Основатель советского источниковедения и Археографии доктор исторических наук, профессор С. Н. Валк прямо пишет, что русских актов XIV века и ранее не существует. Самые ранние - это подделки второй половины XV века. Акты с датой XV века на самом деле подделки XVI века.

Выше я упоминал, наверное, чудом сохранившийся подлинный документ самого конца XV ​​века, подписанный дьяком уйгурскими буквами. И это НЕ дипломатический документ одной страны к другой. Это внутренний, гражданский документ (Московии.-В.Б.). В стране использовалась уйгурица, так же как в Золотой Орде и в тимуридов. Было бы наивно полагать, что если все правовые документы подделка, то все "Летописи" подлинные. Естественно, массовая подделка затронул все сферы. И летописную тоже».

Так мощно фальсифицировалась вся московская историография (и не только она) в течение XV-XVI веков.

А дальше пошла фальсификация XVII-XVIII веков, совершенное династией Романовых. Об этом рассказывает первая часть третьего тома книги «Страна Моксель, или Московия». Этой фальсификацией занимались лучшие умы Российской империи вместе с ее государями. А императрица Екатерина II своим указом даже создала государственную «Комиссию для составления записок о древней истории, преимущественно России, под начальством и наблюдением графа А.П. Шувалова». И полностью засекретили деятельность этой «Комиссии», которая работала с 1783 до 1796 года.

Конечно, фальсификация русской исторической науки происходила и в последующие времена, особенно в советские. Но не станем повторно о том рассказывать.

Во второй части третьего тома книги очень кратко изложены, что же скрывали московиты в своей истории после 1238.

Материал подавался очень взвешенно, чтобы не отталкивать читателей от сплошной московской лжи. Признаюсь, уже в те дни у меня его накопилось достаточно для решительных выводов относительно московского бытия тех времен. И я сдерживался. Хотя эмоции так и просились на страницы книги.

По этому поводу многие делали мне замечания, вполне справедливые. Но я писал для честных людей и сам всю жизнь пытался быть таким.

Завершив работу над книгой в 2006 году, решил посвятить последние годы своей жизни работе над украинской темой. Давно мечтал написать воспоминания о Караганде и исторический роман «Испоконвечный поток». Работая над ним, я получал большое душевное удовлетворение.

И постоянно звонили неравнодушные украинцы, которых, видимо, задел мой трехтомный труд. Звонили со всего мира: Украины, Польши, Германии, Канады, США. Но наиболее меня поразил звонок от женщины, уже почтенного возраста, из далекой Австралии.

Она заявила:

- Уважаемый господин Владимир, мы читали Вашу книгу все вместе. Нам понравилось. Но Вы своей книгой разрушили основы нашего мировосприятия. Поэтому, пожалуйста, напишите, какой же была история Московии на самом деле.

Я, конечно, отказывался браться за эту работу. И, в конце концов, понял, что никуда от нее мне не деться. А потому, сел за стол и начал работать. Тем более, что материала было достаточно и он весь просился к обнародованию.

Так появилась новая работа - «Москва Ордынская (XIII-XVI века)». Хочу сразу предупредить читателей, что она не является продолжением ранее написанной трехтомной книги «Страна Моксель, или Московия». Хотя очень тесно связана с ней. Трудно понять историю Московского государства и московитов, не прочитав «Страну Моксель ...».

История московитов имеет очень мало общего с тем материалом, который на протяжении 200 лет изучают в школах Российской империи. Поэтому не удивляйтесь, когда вдруг окажется, что в ней нет места так называемом Александру Невскому. Сын Ярослава Всеволодовича - Александр, действительно, чтобы отец остался жив, был взят ханом Батыем в аманаты, а отец с военной «тысячей» Батыя отправился в поход на Европу. Ярослав Всеволодович участвовал в штурме Киева в 1240 году, а в 1241 году погиб в «Германии». Это показали венгерский монах Юлиан и посол французского короля Людовика IX - Вильгельм де Рубрук. Александр же, так званый Невский, стал приемным сыном хана Батыя, андой (клятва на крови) его старшего сына Сартака. Именно он с 1254 (под именем Хура-ага, от дома Батыя) участвовал в переписи населения империи Чингисидов.

Под именем Хура-ага его знали персидские историки и государственные деятели. Российские исторические источники дают его под именем Александра Невского. Но и они вынуждены были засвидетельствовать жестокость этого человека, когда в Новгороде во время переписи населения в 1259 году он лично «оному носа урезаша, а иному очи выимаша».

По приказу Берке-хана был отравлен в 1263 году, так как был «приемным сыном хана Батыя» и андой его сына Сартака.

Однако основной секрет российской исторической науки после 1238 года это тайна рода Рюриковичей. Род князей Рюриковичей на территории Ростово-Суздальской и Рязанской земель после завоевания их Батыем перестал существовать. Окончательно и навсегда.

Даже Большая Советская Энциклопедия (третий изд., Т. 9, с. 561) признала:

«Наиболее важные должности занимали члены правящей династии, царевичи ("огланы"), владевшие уделами в З(олотой) О(рде) и стоявшие во главе войска ... Уже при своем образовании З(олотая) О(рда) делилась на улусы, принадлежавшие 14 сыновьям Джучи (старший сын Чингисхана.-В.Б.): 13 братьев были полусамостоят(ельнымы) государями, подчинявшимися верх(овной) власти Батыя ».

А если все земли будущей Московии принадлежали Золотой Орде, то понятно, что и они стали улусами внуков Чингисхана, в том числе и так называемые Ростово-Суздальская и Рязанская земли.

Однако российские профессора и академики, как и украинские, никогда не ставили перед собой задачу - исследовать, как завоеванные земли были разделены на улусы, владения ханов. А таких личных владений от Иртыша до Днепра насчитывалось четырнадцать. И места на них Рюриковичам не нашлось.

То есть на территории будущей Московии с 1238 года стал править род Чингисхана.

Задачей всей российской историографии (церкви и власти), начиная с конца XV ​​века (после 1472), стало скрыть правду о происхождении династии московских правителей. Потому что еще с тех времен ее начали связывать с Самим Господом Богом, что показали фрески на стенах Благовещенского храма в Московском Кремле. А поскольку Чингисидов невозможно было «пристроить» к истинному Богу, и выдали их за Рюриковичей.

Всех Чингисидов, - обладателей улусов Золотой Орды, которые первыми приняли христианскую веру, - Московская православная церковь причислила к лику святых. Так стали святыми (канонизированы):

1. Внук Чингисхана, брат Батыя - Мухаммед (в крещении Иван) - обладатель Тотемского улуса.

2. Правнук Чингисхана - Беклемиш (в крещении Михаил Тверской) - обладатель Мещерского улуса (так называемое Великое Владимирское княжество).

3. Правнук Чингисхана, так называемый Петр Ордынский (сын хана Берке) - первый обладатель Московского улуса.

Заметьте, всё, о чем рассказывается в книге «Москва Ордынская (XIII-XVI века)», основывается на московских исторических источниках. Надо только захотеть их увидеть.

Итак, с Богом!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Тмутаракань и Мещерская земля (VII-XII века)

1

«Разверните страницы первого нашей летописи, которая написана не позднее XI века. Составитель её знает малороссов и перечисляет разные ветви этой части руського племени: называет северо-западные части того племени - кривичей (белорусов) и славян, еще вспоминает радимичей и вятичей ... но, на удивление, совсем не знает великороссов. К востоку от западных руських племен, где теперь живут великороссы, живут, по летописи, финские племена, которые частично существуют и сейчас, а частично уже исчезли. Где же в это время были великороссы? О них в перечне племен, живущих в современной России, не упоминается ни одним словом ... Возникает вопрос: кто такие великороссы? Они взялись, если в XI или XII века их было? »[1, с. 338].

На эти и подобные вопросы в московской исторической науке нет достоверных ответов. Есть парадоксальная по своей сути выдумка. Ее нам и подают как московскую историю.

Исторические источники

О чем свидетельствуют исторические источники древних времен, которые российская наука не отрицает?

Воспользуемся Большой Советской Энциклопедии (третье издание):

«Мордва ... коренное население Мордовской АССР; кроме того, значительные общины М(ордвы) живут в Саратовской, Пензенской, Ульяновской, Горьковской, Оренбургской, Куйбышевской областях, в Тат(арской), Чуваш(ской) и Баш(кирской) АССР ... Впервые М(ордва) под наз(ванием) Mordens упоминается у готского историка Иордана (6 век). Данные языка и материальной культуры свидетельствуют об автохтонности М(ордвы) в междуречье Оки и средней Волги ... » [2, т. 16, с. 565].

Готский историк Иордан в середине VI века показал проживания мордвы в междуречье Оки и Волги как автохтонного, то есть коренного, народа.

«Меря, племя, предки которого в конце 1-го тыс(ячелетия) до Н(овой) э(ры) - 1-м тыс(ячелетии) Н(овой) э(ры) жили в районе Волго-Окского междуречья . Впервые М(еря) (тегет) упоминается в 6 веке готским историком Иорданом. Русс(кая) летопись "Повесть временных лет" помещает М(ерю) у озер Неро и Клещина. Язык М(ери) относится к финно-угорской семьи ... » [2, т. 16, с. 101].

Есть достоверное свидетельство о проживании финского племени меря в течение двух тысячелетий на территории земли, которую называют «колыбелью московитов».

«Мещера, древнее племя, в 1-м тыс(ячелетии) н(овой) э(ры) проживало в среднем течении Оки. Говорило на языке финно-угорской группы ... Культура М(ещеры) была близка к древне-мордовской » [2, т. 16, с. 205].

И мещера в I тыс. н. э. жила в междуречье Оки и Волги, имела родственный с мордвой и мерей финский язык.

«Мурома, племя, родственное мордве, которое проживало на берегах Оки в пределах современного Муромского р(айона) во Владимирской обл(асти). Язык М(уромы) относится к финно-угорской группы » [2, т. 17, с. 127].

Интересно, что и мурома известна на своей территории с начала первого тысячелетия новой эры.

«Марийцы (самоназвание - Мари ...). Язык марийцев относится к восточной ветви финно-угорских языков ... По происхождению М(арийцы) тесно связаны с давним населением Поволжья. Начало формирования марийских племен достигает рубежа н(ашей) э(ры), этот процесс происходил преимущественно на правом берегу Волги ... Первые письменные упоминания о ... марийцах можно встретить у готского историка Иордана (6 век) » [2, т. 15, с. 371].

До принятия в так называемой Ростово-Суздальской земли христианства (а это XII век) марийцы жили преимущественно на правом берегу Волги, захватывая современные территории Нижегородской, Ивановской и Костромской областей. Они оказали наибольшее сопротивление принятию христианства, почему и вынуждены были оставить свои исконные земли и бежать за Волгу.

«Весь ... прибалтийско-финское племя, по летописи, жили в районе Белого оз(ера) ... араб (ским) географам 10-14 веков В(есь) была известна как народ Вису, который жил к северу от Болгарии Волжско-Камской ... » [2, т. 4, с. 582].

Таким образом, к «исконным землям» Московии, на которых еще с начала I тыс. н. э. жил и «становился на ноги» народ московитов, относятся современные области Российской Федерации: Владимирская, Ярославская, Тверская, Костромская, Ивановская, Рязанская, Московская, Калужская.

Как свидетельствуют исторические источники VI века, на этих территориях в течение тысячелетий проживали родственные финские племена: мордва, меря, мари (черемисы), мещера, мурома, весь и другие, исповедовали одну культуру и разговаривали на похожих языках.

«Надежные» источники московской историографии так называемые общероссийские летописные своды, «найдены» в Российской империи преимущественно в конце XVIII - начале XIX веков. За исключением «общероссийского Кенигсбергского списка», который «приобрел» в 1716 году Петр I за границей.

Обратимся к Ипатьевскому летописному своду, который еще называют «Летописью Русскою».

Вот что в нем написано об угорских племенах: «На Белом озере сидит весь (здесь и в дальнейших цитатах выделено мною.-В.Б.), а на Ростовском озере - меря, а на Клещине озере сидит тоже меря. А по Оке-реке, где впадает она в Волгу, (сидит) отдельный народ - мурома. И черемисы отдельный народ, и мордва отдельный народ ...

Чудь, весь, меря, мурома, черемисы, мордва, пермь, печора, ям, литья, зимигола, корсь, нарова, ливы ... имеют свой язык, (происходят) от колена Иафета и живут в северных краях »[С, с. 6].

«Повесть временных лет» - часть «Летописи Русской», в которой описываются события до 1110 года. По состоянию на 1110 год, то есть в начале XII века, все северные финские племена проживали на прежних землях.

Великий летописец Руси Нестор не зафиксировал «перетекание» славянских племен на финские территории. Молчит о том Нестор, хотя, разумеется, если бы такое явление имело место в IX-XI веках, он нам бы о нем сообщил.

Летописец подтвердил и детализировал в начале XII века свидетельство готского историка Иордана (VI век), не указав изменений среди северных финских племен.

На начало XII века вся «исконная земля» Московии по утверждению летописца Нестора была полностью заселена родственными финскими племенами.

2

Топо- и гидронимика земли

Каждый этнос, проживая сотни лет на своей земле, давал поселением, рекам, озерам, урочищам, лесам и т.д. присущи только этому этносу топонимы (названия) и гидронимы (названия водоемов). В давние времена племена НЕ пользовались чужими топонимами и гидронимов, ведь они были им чужды и непонятны. Каждое название реки или местности прежде всего несет истинно племенное содержание, определенные сведения. Так финском языке Москва - гнилая (плохая) вода.

Откроем карту земель Московии и посмотрим, какие имена носят местные реки: Клязьма, Сеньга, Ушна, Судогда, Сойма, Молога, Сеть, Киржач, Вольга, Волга, Пекшев, Колокша, Гза, Ирмиз, Ухтома, Вьязьма, Лух, Оновод , суводях, Теша, Кустра, Унжа, Пеза, Сотьма, Гда, Печегда, Сара, Ворж, Векса, Шопша, Мокза,

Москва, Вокшера, Войга, Ухра, Улейма, Ворсма, Ворга, Себля, Шексна, Соть, Уга, Ешка, Кером, Кештома, Шаготь, Сегжа, Цина, Шелекма, Moca, Era, Кема, Ить, Шула, Воног, Согма, Вонгила, Ушлома, Раха, Сельма, Монза, Тебза, Меря, Меза, Сендега, Нерехта, Шуя, Печенга, Шмило, Пеза, Томга, Воча, Немдохта, Узола, Тунбаль, Шуда, Какша, Кострома, Мокша, Цна, Виша, Уза, Сура, Инсар и еще несколько сотен.

А вот названия поселений финских племен, существуют и сегодня на территории Московии: Москва, Шупалово, Шульпин, Шугарова, Саурово, Сорпово Весь, Кижила, Брембола, Веськово, Шокшово, Майморы, Юкша, Шуколово, Фишино, кабанов, Карабаново, Коквино , Коргошино, Кинешма, Бикан, Инеры, Деболы, Тара, Шеманиха, Вексици, Шурскала, Пужбола, Шугар, Шендора, Кустеря, Рохов, Согила, Воехта, Жеглов, Тавино, Лахость, Пурлово, Копорье, Шопша, Унимер, Рахма , Курбе, Туношка, Куксенко, Чириха, Сигор, Ховар, Жабно, Майморы, Лохово, Сора, Мокшан, Сура, Наровчат, Сурск, Учма, Вокшера, Гекма, Чучки, Хохлай, Тюмба, Ворокса, Ученжа, Согожа, Лушма, Вигор , Кострома, Муром, Рязань, Тамбов, Пенза, Сызрань, Вослома, Ягорбино, Некоуз, Вадинского, Виша, Шунга, Чухлома, Темта, Урень, Вологда, Ворж, Веселькы и сотни других.

Можно привести тысячи финских имен озер, урочищ, холмов, отдельных выступлений камня на поверхности, холмов и возвышенностей, которые до наших дней несут память о финском наследстве земли московитов.

Выдающийся археолог Российской империи граф Алексей Сергеевич Уваров, изучая топо- и гидронимики Центральной части империи, вынужден был признать:

«Многие из этих названий как вод, так и поселков повторяются в довольно удаленных друг от друга местностях, доказывая не только свою этимологическая единство происхождения первых жителей этих краев. Только тот самый народ мог, раскинув свои поселки на большом пространстве, повторять те же имена или давать названия одинакового этимологического происхождения ... Эта близость была уже замечена М. М. Журавлевым по некоторым названий Ярославской губернии, но она может быть распространена и на смежные губернии ... » [4, с. 12].

Как хотелось бы, чтобы эти истины наконец дошли до «хранителей» имперских теорий о «славянском происхождении Московии» и о «братстве трех славянских народов».

Если новые племена появлялись на месте прежних, как утверждает российская историография из-за вытеснения финских племен славянами на территории Московии, то пришлые племена (народы) никогда не пользовались далёкими и непонятными им топонимами и гидронимами, а всегда меняли их на свои родные.

Даже великий теоретик «московского славянского происхождения» советский академик А. А. Спицын признавал:

«Этнические названия ... сразу исчезают, как только местность сплошь занимают другие однородные племена ...» [5, с. 164-165].

Что же произошло с «московскими славянами», которые до сих пор пользуются десятками тысяч заимствованных финских слов?

На этот вопрос в российской историографии не существует ответа. Она лежит в другой плоскости: «перетекания славянских племен» до «исконно российских земель» не было. Древние исторические источники, а также топо- и гидронимики Залесской земли полностью опровергают московскую теорию «перетекания славян».

Эта «теория» впервые начала исповедоваться во времена Петра I, была усовершенствована Екатериной II и членами её «Комиссии для составления записок об истории, преимущественно России ...», а окончательно отредактирована в советское время.

Теорию «перетекания славян» в Московию "тремя путями» московская историография исповедует и сегодня. Жаль, что ее поддерживает и современная украинская историческая наука.


 

3

Археологические исследования

Сильнейший удар по вымыслу о славянском происхождении Московии нанес труд российского археолога XIX века А. С. Уварова (1828-1884). Его исследования загнали в главный миф российской историографии смертельный осиновый кол. Хотя следует понимать, что ни сам А. С. Уваров, ни его соратники никогда открыто ничего подобного не говорили, и им бы и не разрешили. Это доказали раскопки археолога.

Золотоордынский род Уваровых честно и преданно служил Московии многие сотни лет, начиная с XIV века, когда «... мурза Минчак Касаев, по крещении назван Семион ... приехал из Золотой Орды к великому князю ...» [6].

Для примера вспомним отца археолога - графа Сергея Семеновича Уварова, который с 1818 до 1855 года был президентом Российской академии наук, а с 1833 до 1849 года занимал еще и пост министра народного просвещения. Поэтому, как видим, А. С. Уваров принадлежал к одному из лучших господствующих родов империи и не был заинтересован «подрывать основы государственности».

У1850 году министр внутренних дел Российской империи граф Л. А. Перовский поручил уже известному в то время А. С. Уварову провести археологические исследования «... в Суздале и у Суздаля, на территории, никогда еще не исследованной ...» [4, с. 1].

Археологические раскопки проводились по государственному заказу и осуществлялись на территории «исконной земли» московитов.

А. С. Уваров впервые в археологической науке коснулся и воочию увидел тысячи останков людей, которые на протяжении прошлых веков заселяли земли «колыбели московитов».

«Граф Перовский принял ... предложение и весной 1851 отправил меня в Суздаль для розпочатку работ. С тех пор до 1854 года в течение четырех лет, были проведены археологические изыскания в уездах: Суздальском, Владимирском, Юрьевском, Переславском и Ростовском. Количество раскопанных здесь местностей и курганов настолько велика, что общий вывод из этих исследований подал нам удивительно интересные и довольно точные материалы как о первоначальном местонахождении народа мери, так и о нравах, домашний быт и торговые сношения этого народа ...

Всего исследовано течение четырех лет 163 местности и раскопано 7729 курганов » [4, с. 1].

А. С. Уваров провел раскопки основных политических центров так называемой Ростово-Суздальской земли, а именно: Ростова, Суздаля, Владимира Юрьева, Переславля, а его коллеги - Мурома, Коломны, Москвы, Рязани, Можайска, Твери, Костромы, Ярославля, Калуги, Галича Мерского и других. А для тех земель, на которых он или его помощник археолог Павел Степанович Савельев лично не делали раскопок, А. С. Уваров для издания книги «Меряне и их быт по курганным раскопкам» использовал материал археологов-современников: К. М. Тихонравова, М. А. Ушакова, Л. М. Сабанеева, А. П. Богданова. их труды охватывают современные российские области: Тверскую, Ярославскую, Костромскую, Ивановскую, Владимирскую, Московскую, Рязанскую, частично Вологодскую, Тульскую, Нижегородскую, Калужскую и другие.

На «Карте мерянского земли», которая является частью книги, А. С. Уваров достаточно четко определил, что на север, восток и юг от этой земли жили родственные с мерею племена: весь, черемисы (мари), мордва и мурома. То есть сомнения относительно соседей мери на севере, востоке и юге в российской историографии и археологии на те времена не существовало.

Работа А. С. Уварова имела в свое время большой вес и авторитет. Все энциклопедические словари царской России представляют археолога как выдающегося ученого и неоспоримого специалиста. Возможно, А. С. Уваров предусматривал, что в дальнейшем его труды могут кому-то не нравиться и на них наложат табу, запретят, потому предостерегал: «При написании нашего исследования мы преследовали цель дать каждому ученому, который пожелает проверить наши выводы, возможность выполнить это удивительно просто, и для того поместили в конце выписки из дневников, которые велись во время раскопок. Мы выписали отчеты о самых главных и интересных курганы и внесли все без исключения курганы, в которых были найдены монеты, так как эти курганы становятся хронологическими данными для сравнительного изучения других и по ним можно узнать, к какому именно времени относятся предметы, подобные тем, которые были найдены в этих курганах » [4, с. 2].

Исследуя огромный объем археологического материала, как своего, так и заимствованного, А. С. Уваров установил, что все поселения земли московитов были «местами жительства и пребывания народа Меря», начиная с VII-VIII к XVI веку. Он разделил весь исследованный археологический материал на два периода: первый охватывает VII-XII века, второй - XII-XVI века. Основной чертой разделения стало начало процесса принятия финскими племенами в XII веке христианской религии, который затянулся на несколько веков. О чем свидетельствуют и археологические раскопки А. С. Уварова:

«Переходя ... к исследованию языческих кладбищ второй эпохи, мы видим, что и с прекращением обряда сожжения количество могил с христианскими предметами не увеличивается ... На большом языческом кладбище у села Матвийщево, что составляет 123 кургана с одними погребенными телами, нашли только две могилы с христианскими предметами »[4, с. 65].

Враждебность подавляющего большинства финских племен к христианской религии в начале ее распространения, а это середина XII века, была чрезвычайно высокой.

Однако христианской религии удалось закрепиться среди финских племен земли московитов благодаря двум основным факторам. Первый - жесткая поддержка христианства сначала княжеской, а затем ханской властью; второй - вынужденный переход христианства в финских землях к «двоеверия».

Профессор Московской духовной академии В. О. Ключевский (1841-1911) отмечал:

«Боги обоих племен поделились между собой полюбовно: финские боги сели ниже - в бездны, русские выше - на небе, и так поделившись, они долго жили дружно между собой, не мешая друг другу, даже уважая друг друга. Финские боги бездны возведены были в христианское звание бесов и под покровом этого звания получили место в ... христианском культе, русифицировались, потеряли ... свой иноплеменный финский характер »[7, с. 51].

То же происходило и с финскими племенами на территории московской земли. Принимая христианскую веру, они автоматически «... потеряли ... свой иноплеменный финский характер» и стали, по мнению российских историков, «великороссами».

Правда, до XVIII века их по неизвестным причинам величали почему-то московитами.

Очень интересный исторический феномен!

Благодаря «двоеверию», когда старая языческая вера полностью не отбрасывалась, а связывалась с высшим, небесным, стало возможно, шаг за шагом, обратить часть финских племен в христианство. Вполне понятно, что церковь в таком случае не могла запрещать мерян (финнам) хоронить своих родителей на старых кладбищах. Вот почему на всех кладбищах московитов мы наблюдаем полную преемственность поколений, несмотря на языческую или христианскую религию.

Только один и тот же народ, проживавший сотни лет на своей исконной земле, мог сохранять такую ​​наследственность. Пришлый народ использовать чужие, языческие кладбища не стал бы. Об этом свидетельствует история как европейских, так и азиатских народов.

* * *

У читателей, вероятно, неоднократно возникал вопрос: как же так случилось, что российские историки пропустили такой страшный удар, который нанес их историографии своими археологическими работами А. С. Уваров? И не только он, потому что работало немало других археологов и антропологов.

Обратите внимание: все наисильнейшие удары по московской истории о славянского происхождения московитов были нанесены во второй половине XIX века. Основными направлениями этих ударов стали исследования по археологии и антропологии, а также изучение древнего быта и нравов московитов. Исследование полностью отрицали «выводы великороссов». Они свидетельствовали о разительное отличие этноса Поднепровья от этноса междуречье Оки и Волги. Словесная полова отсеивались даже от легонько дуновения ветерка фактологических источников.

Надо отметить: жестокая спор между сторонниками норманнской теории происхождения Руси и сторонниками чисто славянского ее происхождения, который вспыхнул в начале второй половины XVIII века, почти полностью угас в период царствования Екатерины II. Тогда подобный спор был неуместен. Так как само присутствие немецкой дамы (почти норманки) на российском престоле снимала все вопросы. И Екатерина II, лично вмешавшись в историографию, «преимущественно России», поставила «окончательные точки» в истории Московского государства. Так, к началу XIX века был установлен консенсус между норманистами и славянофилами. То есть была предоставлена ​​возможность в пределах дозволенного «общероссийскими летописным сводам» вести любые исследования в археологическом, антропологическом, историческом и других направлениях. Основным условием подобных исследований было сохранение статус-кво екатерининской концепции построения российского государства, происхождения господствующей династии и становления московитов как народа. А в соответствии с екатерининской концепции, народов, создавших «единую Русь», было много. Здесь и славяне, и чудь, и меря, и весь, и мурома и т. д. Конечно, согласно концепции, славяне были главными и им разрешалась миграция в любом направлении. Кстати, тем же финским племенам запрещались любые притеснения славян, а они могли быть «вытеснены славянами» из своей обители подальше на восток и север. Все до банальности просто. Если заглянуть в любой труд А. С. Уварова, Д. А. Корсакова, П. С. Савельева, А. П. Богданова, А. А. Шахматова, убедимся, что выдающиеся ученые нигде не противоречили Екатерининской (Романовский) концепции . Они везде рассказывали о «перетекание славян», «преимущество славян», «славянское прошлое» и др. Однако предоставляли сотни, тысячи неопровержимых фактов, которые полностью отметали подобные утверждения.

Если откроем старые российские энциклопедические словари, то увидим, что даже в начале XX века московская археология благосклонно воспринимала работу ученого:

«Алексей Сергеевич Уваров (1828-1884) - известный археолог ... Первой же работой своей гр. Уваров занял выдающееся место среди наших исследователей ...

В 1851 г. он ... отправляется на раскопки в древнее княжество Суздальское ... На основании этих раскопок он написал "Меряне и их быт по курганными раскопками ...". В 1864 г.. В Москве открывается Московское археологическое общество, граф Уваров ... занимает в новом обществе должность председателя, которая и осталась бессменно за ним вплоть до его смерти. Единогласно избранный, Уваров произнес речь, в которой наметил тот путь, который так блестяще был преодолен впоследствии Московским археологическим обществом под его руководством ... По его инициативе было создано пособие для раскопок курганов и для их исследования. По его предложению проведения исследования курганов кривичей, городищ северян и древностей тверской Карелии ... » [38, т. 34, с. 418-419].

В начале XX века авторитет А. С. Уварова и его исследований «колыбели Великоросии - Мерского  стана» оставался бесспорен и непреклонен. Но уже в то время были люди, которые видели полное несоответствие между «общероссийскими летописным сводам», которые утверждали «славянское прошлое» Московии, и исследованиями археолога А. С. Уварова.

Первым из «великороссов», кто открыто начал опровергать археологические исследования графа А. С. Уварова, стал А. А. Спицын, который еще недавно был его сторонником. В своей работе «Владимирские курганы», опубликованной в сборнике «Известия Императорской Археологической комиссии» (15-й вып., 1905) он так объяснил свое неприятие археологических работ А. С. Уварова: «Выводы же гр. Уварова и всевозможные его обобщения нас уже не могут удовлетворять » [5, с. 89].

Много лет археологические работы А. С. Уварова были авторитетными и бесспорными. А. А. Спицын поставил их под сомнение. И если бы подобное мнение высказал практикующий археолог, который многое повидал на своем веку и сам поработал на Ростово-Суздальской археологическом поле. Но нет, отрицать работы археолога А. С. Уварова взялся обычный российский клерк.

Кстати, те же российские энциклопедические словари до начала XX века ничего не знали о Спицыне Александре Андреевиче. По сути, только Большая Советская Энциклопедия возвышала А. А. Спицына и полностью отрицала А. С. Уварова. И от одного издания Энциклопедии к следующему - все более упорно. В последнем, третьем, А. А. Спицына уже подано как «выдающегося археолога». Такие метаморфозы происходили в российской науке!
Возьмем БСЭ (второе издание): «Спицын Александр Андреевич (1858-1931) - советский археолог (признали своим! -В.Б.). Родился в. Яранске бывшей Вятской губернии. После окончания Петербургского университета (1882) работал учителем истории в Вятке (тогда и обнаружил несоответствие работ А. С. Уварова «общероссийским летописным сводам» .- В.Б.) ... Переехав в Петербург, Спицын с 1891 принял активное участие в работе Археологической комиссии, подняв значение славяно-российской археологии (отчего и стал «выдающимся советским археологом» .- В.Б.) ... С 1929 гг. - член-корреспондент Академии наук СССР ... Спицын мало занимался раскопками, сосредоточив свои силы на изучении и издании различных археологических материалов. Спицын одним из первых начал осуществлять сочетание археологии и истории » [39, т. 40, с. 313].
Именно начав «сочетание археологии и истории», А. А. Спицын никак не смог «соединить» работы А. С. Уварова с «общероссийскими летописными сводами». А поскольку ему никогда не позволили бы посягать на «общероссийские летописные своды», он написал, что, мол, «нас не могут удовлетворить» работы А. С. Уварова. И взялся из них (раскопок) делать совсем другие выводы. Появился некий российский археологический «чистильщик», который сам «мало занимался раскопками», однако свободно манипулировал работами других. Это не домыслы. Чтобы убедиться в справедливости этих слов, изучим работу А. А. Спицына «Владимирские курганы», как говорится, вдоль и поперек, и увидим, до какой лжи опускался «советский археолог», чтобы приписать Московии "славянское происхождение». И этому удивляться не стоит. Вспомним, до какой низости опускался лауреат Нобелевской премии А. И. Солженицын, чтобы «обосновать» свои притязания на украинские и казахские земли. Это обычная «мораль» шовиниста. Ему всегда не хватает чужой земли.

Откроем работу А. А. Спицына «Владимирские курганы» - обычный упрощенный перевод книги А. С. Уварова «Меряне и их быт по курганными раскопками». Ее объем - 88 страниц и 8 строк. На первых 23 страницах представлены следующие материалы: получение А. С. Уваровым разрешения на проведение археологических работ; перечень мест, где проводились раскопки; сообщение, кем и когда велись работы; описание перечня раскопок, которые проводили другие археологи, и материалы, которые использовал в своей книге А. С. Уваров; повторное, самовольное сортировки археологического материала по времени: «вещи VIII-IX вв., курганы X века, курганы XI-XII веков; «Вещи поздние и неизвестные», как пишет А. А. Спицын.

Очень важно отметить: подавая чужой материал, А. А. Спицын осознанно вносил собственные критические намёки и недомолвки в адрес А.С.Уварова и П.С.Савельева, которые лично руководили раскопками; делал множество домыслов типа: «Раскопки проводились с помощниками, несомненно, неопытными, которые вряд ли понимали всю ответственность работы». Вроде А. А. Спицину было известно, как велись работы, что он был значимым специалистом в археологии. Намекал и на некомпетентность А.С.Уварова: «Нужны тщательное переиздание и переоценка материала, добытого раскопками Владимирских курганов» [5, с. 90].

И в конце концов сделал выводы, что полностью расходятся с выводами К. М. Тихонравова, который проводил раскопки у села Васильки и ни словом не вспоминал об этом: «В 1852 К. М. Тихонравов раскопал 291 курган у села Васильки Суздальского уезда , вероятно, по поручению гр. Уварова ... Есть покурганное описание этой раскопки ... Вместе с Гниздиловым эти места, пожалуй, древние суздальские русские поселения »[5, с. 91].

И многое подобное. Хотя К. М. Тихонравов, П. С. Савельев, А. С. Уваров и другие четко зафиксировали принадлежность археологических находок в с. Васильки финскому этносу (мери). При этом, если А. А. Спицын делал свои выводы абсолютно голословно, то археолог А. С. Уваров свои выводы полностью обосновал.
Он отмечал: «Начиная с самого берега Переяславского, где главное первоначальное поселение называется Веськово, затем вдоль Нерли и других вод случаются названия: Весь, Вески, Веслево, Вексицы; даже само название Васильки (Весильки) является бесспорно русифицированная форма такого же корня, от слова vesi финской - вода. Древние финны поклонялись воде, vesi, которую даже олицетворяли в виде особого божества, воспетого в древних рунах. Интересно, что археологические материалы полностью подтвердили давность этих названий, которые происходят от финского корня vesi » [4, с. 13].

Не будем описывать находок из курганов у с. Васильки и с. Гниздилово. Напомним только, что там были найдены восточные монеты X века, которые свидетельствовали о захоронении конца X - начала XI веков. Имеем откровенную ложь «советского археолога» о «суздальских русских поселениях».

Пойдем дальше по статье А. А. Спицына. На следующих 22 страницах представлены нумерация к приведенным ниже рисункам и произвольный текст к этой нумерации типа: «№ 43. В Рум( янцевском) Муз(ее) нет. Кустеря. Аналогия в Гниздовском могильнике », и тому подобные. Все эти свободные примечания А. А. Спицына не имеют ничего общего с описательной частью раскопок и дневниковых записей археологов, кроме места обнаружения.

На следующих 34 страницах приведены изображения вещей, оружия и украшений, найденных А. С. Уваровым, П. С. Савельевым и К. М. Тихонравов в курганах при раскопках.

Весь материал, представленный на 79 страницах, является достоянием археологов и никакого отношения к «научному творчеству» А. А. Спицына не имеет. Представленный исключительно для предоставления большего веса труда самого А. А. Спицына. Обратите внимание: ссылка А. А. Спицына на «аналогию в Гниздовскому» нужно ему для обоснования этой вещи как славянской, так как речь идет о раскопках в Гниздово (Смоленске). Нельзя путать с раскопками возле с. Гниздилово, проведенными экспедицией А. С. Уварова на реке Нерль.

Итак, личный труд «советского археолога» относительно характеристики курганных раскопок в Ростово-Суздальской земли и выводы уместилась на 9 страницах и 8 строках, однако это позволило автору сделать прямо-таки потрясающие выводы - приписать все курганы славянам. Однако А. А. Спицын в своих рассуждениях и выводах настолько ошибался, что так никогда и не сумел выбраться из ямы, в которую попал.

Вот рассуждения А. А. Спицына, изложенные на тех знаменитых 9 страницах и 8 строках: «К этому времени (VIII-X столетия.-В.Б.) к российским древностям  могут принадлежать удлиненные и длинные курганы ... В отчетах о раскопках гр. Уварова и Савельева нет ни малейшего упоминания об этих важных памятники старины ...

Сюда такие курганы должны были продвинуться вместе с первыми русскими поселенцами с верховьев Двины и Днепра " [5, с. 95]
Должны-то должны - а не продвинулись. Никто из археологов, работавших во второй половине XIX века в Ростово-Суздальской земле и ее окрестностях, длинных и удлиненных курганов не нашел. То есть среди более 10000 раскопанных могильных курганов не было ни одного, который хотя бы по внешним признакам принадлежал «русским». Хотя речь идет вовсе не о «русских», а славянах. Русских в те времена не существовало. Оставим эту манипуляцию на совести «советского археолога».

Граф А. С. Уваров только в одной своей книге (не будем говорить о дневниковые записи) подробно описал размеры нескольких сотен именно круглых курганов. В его книге XVII раздел называется «Окружность и высота курганов» (с. 175-178). Притом все курганы Ростово-Суздальской земли, за редким исключением, один в один высотой от одного до трех аршин (71,12-213,36 см).

Даже А. А. Спицын вынужден был пожаловаться: «Будущие исследователи Ростово-Владимирской области сделают большую услугу науке, разыскав здесь несомненные следы древних Кривицкий удлиненных и длинных курганов» [5, с. 96].

И словно по желанию А. А. Спицына, в 1904 году археолог А. А. Смирнов разыскал и исследовал (около города Мурома) несколько удлиненных курганов. Но, как оказалось, и они принадлежали не «русским», а финским племенам. Так что даже А. А. Спицын вынужден был признать: «... принадлежность их к типу смоленских (гниздовських.-В.Б.) еще не выяснена. Посуда в этих курганах отчетливо финская ... » [5, с. 96].

Это, однако, не помешало ему сделать вывод о круглых курганах Ростово-Суздальской земли: «Мы без колебаний признаем владимирские курганы русскими и проявления в них финского элемента считаем незначительным» [5, с. 166].

Считать, в принципе, А. А. Спицын мог, что угодно. Однако доказательств для его «мнения» не было.

А. С. Уваров в своей книге подал тысячи названий урочищ, сел, поселков, рек и озер, которые имеют финские корни и финское происхождение. Таких коренных "русских" названий, как Москва, Ока, Кострома, Клещина, Неро, Шендора, Кустери, Вьязьма, Клязьма, Гза, Волга, Колокша, Теша, Уводь, Кижила, Шупулино, Истра.

А поскольку российском члену-корреспонденту этот «финский повод» было «нечем крыть», то он об этом просто промолчал. Так сказать, «не заметил». Обычный прием «великороссов».

Однако А. А. Спицын очень подробно, как для девяти страниц, «объяснил» само слово «меря». Тут он породил «шедевры» своей логики: «Что Владимирский край когда заселен был финнами, это очевидно и не подвергается сомнениям, и чтобы это была именно меря и чтобы именно она занимала Ростовское и Плещеевське озера, на это нужны доказательства другие, чем возникновение на Нестора и карте ... (Мерянской земли.-В.Б.) ...

В связи с тем, что именем мери называют себя черемисы, и на основании того соображения, что Галич Мерский стоит в земле черемисов, считаем возможным летописное мерю отождествлять именно с этими народностями ... Слова летописи здесь не факт, а лишь домысел » [5, с. 164].

Поражает цинизм российских ученых мужей. Не мог же член-корреспондент советской Академии наук не знать простой истины: черемисы никогда не называли себя этим именем. Они всегда величали себя самоназванием - мари, что тождественно - меря. Именно «великороссы» манипулировали именами целых народов. Вспомним: татары - волжские булгары; малороссы - русичи, украинцы; киргизы - казахи; зыряне - морт-коме; вотяки - уд-морт и тому подобное. Российский профессор М. А. Кастрен, один из крупных ученых-финологив, еще задолго до А. А. Спицына отчетливо подчеркнул, что корень слов: мор, мар, мер, мур, единого происхождения - от финского слова мари - человек. Тот же М. А. Кастрен четко объяснил, что именно «великороссы», ломая финские названия, разорвали однокоренные слова, образовав несколько. Поэтому ссылки А. А. Спицына на вымышленное слово «черемисы» - заблуждение.

Заявление А. А. Спицына о «домысле» легендарного Нестора - не глупость. Это уже очевидная фальсификация научного мужа. Очевидно, великий Нестор гораздо лучше А. А. Спицына знал, где в начале XII века жила меря. И хотя труд Нестора очень основательно испортили «вставками» московские «мужи от науки», на чем акцентировал А. А. Шахматов, гениальность его от этого не уменьшилась.

А вот как дальше манипулировал со словом «меря» «советский археолог»:

«Указания на существующие географические названия во Владимирской области, связанные якобы с именем мери, не могут казаться убедительными, так как этнические названия применяются только на окраинах племени, где они имеют реальный смысл, как обозначение границы, и где они немедленно исчезают как только местность сплошь занимают другие однородные племена; русскому населению, что заняло Ростовское озеро, неудобно было называть его Черемисским» [5, с. 164-165].

Подобные доказательства вызывают улыбку, нет смысла их комментировать. Ведь если выше А. А. Спицын признал, что «Владимирский край когда-то заселен был финнами», а позже их «вытеснили русские», то, по его логике, «названия ... немедленно исчезают, как только местность сплошь занимают другие однородные племена». Что же произошло с этими «русскими», которые почему-то оставили в своем быту не только само слово «меря», но и десятки тысяч других, чуждых им финских названий? Например, Москва, Волга, Ока и другие. В угол в своих выдумках забрел российский член-корреспондент Академии наук? Притом исказил содержание научных выводов А. С. Уварова. Хотя тот четко писал: «Если теперь, глядя на большое пространство, занятое названиями, напоминающими древнюю Мерю, мы отметим, что такое созвучие имен может случиться случайно, то лучшим опровержением такого возражения могут служить сами эти названия. Когда в Тульской губернии (на окраине! -В.Б.) В названиях: Мерлево и Мерлиновка повторяются только те названия, которые нам уже попадались в Нижегородской и Ярославской губерниях, где, несомненно, жили меряне, тогда подобные названия приобретают качество наиболее убедительных доказательств . Название Меринова, что встречается в колыбели мерянского народа, вблизи озера Клещина, и без малейших изменений в Вологодской, Нижегородской, Тверской и Ярославской губерниях, всего 8 раз, устраняет любую возможность обычного совпадения » [4, с. 10].

«Многие из этих названий как вод, так и селений повторяются в найвидцалениших между собой местностях, доказывая не только свою этимологическое единство или родство, но также и единство происхождения первых жителей этих краев. Только один и тот же народ мог, раскинув свои селения на большом пространстве, повторять те же имена или давать названия одинакового этимологического происхождения »[4, с. 12].

Вот и конец болтовне А. А. Спицына. А. С. Уваров писал о названиях меря и других, которые есть не только непосредственно у озер Неро и Клещина, а четко напоминал об их существовании на огромном пространстве мерянской земли. Для того и была составлена ​​карта, которая подтверждает великую истину второй половины XIX века. О «неудобстве» слова «черемисы» «советском археологу» следует сетовать на московитов. Финские племена меря и мари к этому отношения не имели.

Однако как бы хитрил и изворачивался А. А. Спицын, он все-таки должен был объяснить, кого же имел в виду под «русским народом»? Какие племена славян, по его идее, перекочевали в IX-XII веках в мерянского землю?

И он наконец чуть-чуть отодвинул завесу тайны:

«Для нас важен вопрос не о том, русским или финнам принадлежат владимирские курганы, это для нас лично давно решено, а о том, какому именнно русскому племени они могут быть приписаны» [5, с. 166].

В этих словах весь А. А. Спицын. Ему не нужны были доказательства. Он давно решил (скорее, за него решили), что финское племя меря не могло стать образовательным ядром «великорусской нации». Поэтому выдающиеся археологические открытия его просто «не устраивали». Для него и для таких, как он, в вопросе происхождения московитов даже труд гениального Нестора, правда, несколько искаженного финскими соотечественниками члена-корреспондента, не был обязательным элементом истории. Перед ним стояла одна задача: определить, «какому ... российском племени они могут быть приписаны»?

Кстати, как увидим, он так и не сумел на этот вопрос найти убедительный ответ.

В своих стараниях А. А. Спицын столкнулся с массой проблем. И первая из них заключалась в том, что он начал свои «поиски» только в начале XX века, когда московская история уже давно была «скроена» и, как говорил великий русич-украинец М. Грушевский, «каждый российский демократ заканчивался на украинском вопросе». То есть А. А. Спицину не позволял обычный российский шовинизм заявить, что «великороссы» появились от «славян малороссийских». Поэтому сразу отпали такие племена, как: поляне, северяне, волыняне, дреговичи, дулебы, уличи и другие. Не годились на роль «родственников» и новгородские словене, так как вырисовывалась картина позднего и унизительного происхождения московитов. Кроме того, не находило объяснения полное уничтожение новгородских словен московитами в XV-XVI веках. Не подходили на роль предков «великороссам» и «сомнительные вятичи», которые, вероятно, и не существовали в историческом прошлом. Ведь они не оставили после себя ни одного известного поселения, не говоря уже о городе. А о культурных достижениях вятичей даже говорить нечего. Разумеется, такое племя не годилось "великороссам" в предки. Покружив по округе, А. А. Спицын, с молчаливого согласия российских ученых, остановился на «смоленских кривичах». Во-первых, свои «великороссы», а во-вторых, не просматривалось никакой зависимости от прошлого. И волк сыт, и овца цела.

«Советский археолог» пишет:

«Колонизация Ростовского края русскими началась ... в IX в. и, вероятно, с верховья Днепра, из земли смоленских кривичей. В X в. видим здесь русское население, оставившее многочисленные курганы с сожжением (А. А. Спицын подразумевает мерянские курганы, исследованные А. С. Уваровым. - В.Б.). Курганы эти вообще богатые находки, имеют аналогии только в Гниздово (Смоленськ.-В.Б.), потому что курганы X в. новгородские, псковские и витебские очень бедные вещами, и вещи эти других типов ... Курганов X в., которые можно было бы приписать южнорусским и Среднерусской племенам, во Владимирской области нет, как нет их и на месте » [5, с. 167].

Не подошли А. А. Спицину ни «южнорусские», ни «среднерусские» курганы. Не нашли следов наших предков во «Владимирской области». Ни одного!

А сколько диссертаций написано на эту тему - «о перетекании славян тремя путями». Как видим, А. А. Спицын не пожелал «родниться» с «малороссами».

Однако что интересно: и «смоленские кривичи» не имели абсолютно никакого отношения к мерянским курганам IX-X веков, потому что их курганы отличались от курганов мери.

Вот что пишет А. А. Спицын в другой своей работе «К истории заселения Верхнего Поволжья россиянами»: «старые памятники древности в стране смоленских и полоцких славян - удлиненные и длинные курганы с остатками сожжения трупов. Первые можно относить к IX в., вторые отчасти к концу IX, отчасти в X в. Эти характерные древности кривичей того времени очень распространены в их землях и напрочь отсутствуют в районе русских племен южных и восточных »[78, с. 3-4].

Однако ни А. С. Уваров, ни его многочисленные коллеги среди многих тысяч раскопанных курганов не нашли длинных или удлиненных курганов. Исключительно круглые и все как один невысокие. Даже сам А. А. Спицын понимал анекдотичность ситуации, так и отмечал:

«Будущие исследователи Ростово-Владимирской области сделают большую услугу науке, разыскав здесь несомненные следы древних кривицких удлиненных и длинных курганов. Уместнее искать такие курганы у Ростова и Переяславля » [5, с. 96].

Однако и они не нашли «у Ростова и Переяславля» длинных или удлиненных Кривицкий курганов.

Поиздевались над спицинськои теорией «подобия находок в Гниздово» и современные историки, например С. В. Думин и А. А. Турилов: «Особое внимание исследователей привлекали и привлекают раскопки Гниздова (который был, по всей вероятности, предшественником Смоленска), Темиривских и Михайловских курганов под Ярославлем. Археологи обнаружили и характерные типы скандинавских захоронений ... с характерными предметами, в том числе так называемыми "молоточками Тора" (амулетами, связанными с культом скандинавского бога-громовержца), мечи, застежки-фибулы ...

Эти находки скандинавского инвентаря дали историкам достоверный материал, который было довольно трудно игнорировать, хотя под давлением все той же большой теории (славянофильства.-В.Б.) Раскопки иногда сворачивались, попытки искусственно снизить - путем сложных манипуляций - «чрезмерно высокий »процент варяжских захоронений» [80, с. 18].

Среди усиленно занимавшихся «манипуляциями» раскопок в Гниздово, был и наш «советский археолог». Однако дальнейшие исследования археологов опровергли и эту выдумку господина А. А. Спицына.

Полистаем «Владимирские курганы» далее: «Вятичи, судя по раскопкам курганов в Калужской и Тульской губерниях ... стояли совершенно в стороне от колонизационного движения в Суздаль ...

Вещей, характерных для радимичских и полесских курганов XI в ... среди владимирских древностей не обнаружено ни одной, так что не может быть и речи о колонизации Клязьмы с этой стороны.

Киево-Волынские курганы XI-XII вв. довольно бедны вещи и этим наглядно отличаются от владимирских того же времени ...

Курганы XI-XII вв. дреговичей близки к киево-волынским и таким образом, далеки от владимирских »[5, с. 168-169].

Ни одно славянское племя (по А. А. Спицину), кроме смоленских кривичей, не участвовало с XI по XII века в колонизации Ростово-Суздальской земли.

Кстати, все эти выводы касаются и новгородских словен, потому что: «... новгородцы IX-X вв., довольствуясь своим историческим центром, не имели колонизационных интересов ни на Волге, ни в Суздальщини» [78, с. 4].

То же касалось новгородцев и XI-XII веков. А. А. Спицын так и заявил: «... новгородские словене вовсе не принимали непосредственного участия в заселении Ростово-Суздальской области ...» [78, с. 6].

Итак, остались только «смоленские кривичи»! Поэтому А. А. Спицын и дальше проповедует свою идею:

«Смоленские кривичи, которые составляли ядро ​​русского населения Ростовской области, продолжали колонизировать ее и в XI в. К сожалению, мы совсем не можем установить, насколько в действительности значительным было движение населения в это время с верховья Днепра в Залесские города » [5, с. 169].

Вот наконец и «советский археолог» немного притормозил с «перетеканием смоленских кривичей» в «Ростово-Суздальскую область». Скоро увидим, как он окончательно запутается в своих домыслах.

В работе «Владимирские курганы» А. А. Спицын подал еще один очевидный вымысел, который касается исследований А. С. Уварова:

«Следующие века жизни Владимирской области пока скрыты от глаз археолога, потому что курганы дальше XII в. не ведут» [5, с. 172].

Не будем подробно анализировать этот откровенный вымысел. Скажем лишь, что количество курганов второго периода, относящихся к XII-XVI векам, раскопанных уваровской экспедицией в Ростово-Суздальской земли, составляла несколько тысяч. По своему подобию, методам захоронений, найденным вещами и т.д. они полностью соответствовали раскопанным курганам первого периода (VIII-XII века). Вот поэтому и пришлось А. А. Спицину говорить об «отсутствии курганов дальше XII века». Ведь  ему необходимо было как-то объяснять единые 700-летние мерянские кладбища и единую 700-летнюю форму (и даже орнамент) посуды. И многое другое. А объяснений по этому поводу у него не было.

«Советский археолог» был особенно плодотворным человеком. Он написал десятки статей о различных археологических поисках. Хотя сам, как отмечала БСЭ, «мало занимался раскопками». Он просто вел «зачистки» археологических исследований, «употреблял попытки сложных манипуляций», как писали современные историки.

Рассмотрим его другие работы, сравнив их с «Владимирскими курганами». В работе «К истории заселения Верхнего Поволжья русскими» А. А. Спицын, сам того не замечая, стал противоречить своей теории «перетекание смоленских кривичей» в «Ростово-Суздальскую область»:

«Устроители Суздальской земли, князья Юрий, Андрей и Всеволод, несомненно, одинаково радушно принимали поселенцев отовсюду ... Казалось бы, можно ожидать, что именно днепровские кривичи должны были составлять основную массу переселенцев сюда. Может, так и было на самом деле, но археологический материал точных ссылок на это пока не дает »[78, с. 7].

Какими бы изощренными приемами ни пользовался А. А. Спицын, какие бы натяжки ни делал, вроде: «казалось бы», «можно ожидать», «должны были», «без сомнения», а «смоленских кривичей» как не было во Владимирской области , так и не появилось.

Однако в этой работе А. А. Спицын пока только поставил под сомнение свою работу с опровержением работ А. С. Уварова. А вот в «Расселение древнерусских племен. По археологическим данным» он уже сам над собой поиздевался: «В вопросе о тех же белорусах есть один пункт, в котором филологические и археологические разведки сошлись, но привели к выводу, странным образом противоположном истине. Те и другие созвучно утверждают, что кривичи относятся к северной группы древнерусских племен, то есть великороссов, тогда как все те местности, в которых археологические раскопки обнаружили распространение кривицких (полоцких и смоленских) курганов в XI веке, в настоящее время заселены не великороссами, а белорусами . В массовое переселение племен мы не решаемся верить, а полное перерождение одного племени в другое в течение 6-7 веков, хотя бы русского в русское, маловероятно. Выхода из этой дилеммы мы не видим» [79, с. 39-40].

Наблюдаем еще один анекдот российской истории. Потому что дилеммы здесь не было и нет. Есть простая истина: от кривичей действительно происходят белорусы, а «великороссы» имеют совсем другие корни - финно-татарские. И нет дилеммы!

Не будем изучать подобные «научные» труды других российских историков, которые пытались опровергать и очернять выдающиеся археологические исследования графа А. С. Уварова и его экспедиции. Археологические раскопки и выводы А. С. Уварова бесценные для мировой науки. Они нанесли окончательный удар по московской исторической лжи "о славянском происхождении Московии».

В российской исторической науке есть и другие источники, которые опровергают «перетекание смоленских кривичей» в так называемую Ростово-Суздальскую землю. Анализируя «Летописец Переяславля-Суздальского», Д. А. Корсаков отметил:

«Смольняне проникли лишь раз в Ростово-Суздальскую землю - в армии Мстислава Мстиславича Торопецкого (в 1216). Из летописного свидетельства о Смольнянах под этим годом видно, что смольняне считали Ростово-Суздальскую землю для себя совершенно чужой »[81, с. 147].

Кажется, короче не скажешь. Ростово-Суздальская земля поэтому и была «совершенно чужая» для смоленских кривичей, потому что была заселена «совершенно чужим» финским этносом.

Тот же Д. А. Корсаков, ссылаясь на труд С. М. Соловьева «Природа Российской государственной области и ее влияние на историю» и на труд Н. И. Костомарова «Две русские народности», точно установил место кривичей в истории:

«Кривичи - было племя дикое, которое не имело задатков к самостоятельному развитию через свое невыгодное географическое положение, которое зажало его в лесистой местности среди Литовских народов. Это племя, развив в себе преимущественно строгую религию, рано подпадает под влияние Литовцев и смешивается с ними. Объединенное сначала Федерацией с Новгородскими Славянами племя Кривичей в дальнейшем своем историческом жизни выделяет два княжества: Полоцкое и Смоленское, - по системе рек Западной Двины и Днепра. Через направление этих рек - Двины на запад и Днепра на юг, течение исторической жизни обоих княжеств ведет к западу и югу, оставаясь совсем далеким северо-востоку России (Ростово-Суздальской земле.-В.Б.)» [81, с. 46].

Итак, перетекание не могло быть осуществлено в результате географических особенностей местности. Движение в те далекие времена осуществлялся по рекам.

Очень поздно «советский археолог» А. А. Спицын взялся за свою неблагодарную работу.

Однако российским научным мужам и сейчас видится все та же выдуманная историческая дилемма. Не могут ни сердцем, ни умом принять российские историки труда своего соотечественника археолога А. С. Уварова. Желают быть славянами - хоть умри!

4

Антропологические исследования

Возникал вопрос: использовать российскую антропологию XIX века в рассмотрении истории или нет? Даже советовался с друзьями и историками. Решающим фактором по размещению этого раздела в книге стали откровения российских политиков, которые выражают новую тоску о «славянском братстве трех народов». Такая их охватила тоска по этому «братству», попытавшихся отнять у одного «младшего брата» остров Тузла, а у другого - среди зимы отключили от газа. После этого сомнения, в который раз уже, развеялись.

Потому были привлечены для ознакомления антропологические труды известного ученого XIX века профессора А. П. Богданова.

БСЭ (3-е изд., т. 3, с. 443) признала А. П. Богданова «одним из основателей антропологии в России», «организатором первых антропологических учреждений и популяризатором естественнонаучных знаний». Он был профессором Московского университета (с 1867 года) и членом-корреспондентом Петербургской академии наук с 1890 года. Итак, имеем дело с великим русским ученым конца XIX века.

Раскроем некоторые основные понятия антропологии. Это «... наука о происхождении и эволюции человека, формирование человеческих рас и о нормальных вариациях физического строения человека» [2, т. 2, с. 107].

На той же странице написано: «Антропология изучает вариации размеров и форм тела с помощью описания и измерений. Важными методами антропологических исследований является краниология, остеология, одонтология, антропологическая фотография, снятие отпечатков кожных узоров ладоней и подошвенных поверхностей стоп, снятия гипсовых масок лица » и др.

А. П. Богданов в работе «Курганное племя Московской губернии» уделил основное внимание краниологическая исследованиям. А «краниология» - это наука о строении черепа человека и животных.

По Большой Медицинской Энциклопедии (третье издание) и мировым стандартам, человеческие черепа характеризуются тремя главными типами: долихоцефалия, мезоцефалия, брахицефалия - за так называемым продольно-широтным индексом черепа. Этот индекс рассчитывается по формуле: поперечный диаметр : продольный диаметр х 100 [82, т. 11, с. 481].

«Брахицефалия... - короткоголовость, форма головы, отличающаяся высоким отношением показателя наибольшей ширины головы к ее наибольшей длине. Вычисляют по формуле: (в : а) х 100, где а - продольный диаметр головы от надбровной точки (глабелла) до затылочной (опистокранион), в - поперечный диаметр между теменной точками. Этот индекс, введенный в 1842 шведским антропологом А. Ретциусом, получил название "главного показателя". Главный показатель применяют в антропологии для характеристики округления головы (формы черепной коробки в пределах вида современного человека). Брахицефалия почти не наблюдается в ископаемых гоминид, которые не принадлежат к виду Homo sapies, то есть у неандертальцев, синантропов и питекантропов. У современного человека Брахицефалия характеризуется индексом 81,0 и выше» [82, т. С, с. 372].

Именно брахицефальные черепа, согласно исследованиям антропологов, характерные для славянских племен, в частности украинцев.

«Долихоцефалия... - длинноголовость; значительное преимущество продольного диаметра мозгового черепа над поперечным. Термин введен в антропологию в 1864 г.. А. Ретциусом ... Главный показатель (отношение наибольшей длины головы к ее ширине при Долихоцефалии, по международному соглашению краниологов в 1886 г.) колеблется между 55-74,9 » [82, т. 7, с . 452].

Долихоцефалия в старину была свойственна финским племенам, которые жили на территории современной Московии от Липецка, Тулы и Смоленска до Белого моря и Закамья.

«Мезоцефалия... - промежуточная между брахицефалией и долихоцефалией форма головы, характеризуется величиной головного показателя от 76 до 80,9 у мужчин и от 77,0 до 81,9 у женщин. М(езоцефалия) встречается у представителей отдельных рас и этнических групп, населяющих все континенты, за исключением Австралии» [82, т. 14, с. 482].

Обратимся к трудам российского профессора Анатолия Петровича Богданова (1834-1896). Работа «Меряне с точки зрения антропологии» написана профессором и издана в 1879 году; вторая - «Курганное племя Московской губернии» - написана и издана значительно раньше, в 1865 году, и опубликована в 3-м выпуске «Московских Университетских Ведомостей». А поскольку «московское курганное племя» является лишь частью мерянского племени и всего финского этноса, то изучим сначала общее, а за ним частичное. Тем более, что «московская часть» абсолютно тождественна «мерянскому общему».

Кстати, когда мы говорим о науке антропологии и ее разделе - краниологии, должны понимать, что речь идет об очень авторитетной мировой науке, без знаний которой трудно заглядывать в прошлое. Именно антропология позволяет расставлять окончательные точки в изучении прошлого.

Рассмотрим работу А. П. Богданова «Меряне с точки зрения антропологии». В самом начале ее профессор пишет:

«Из числа всех доисторических жителей России (имеется в виду население территории коренных московитив.-В.Б.) Меряне наиболее проработаны и изучены как в смысле археологическом, так и бытовом благодаря классическому исследованию графа А. С. Уварова. Около 8000 курганов раскопано было графом Уваровым и покойным Савельевым, и раскопки эти дали богатый материал для познания мерян во всех смыслах, кроме антропологического ...» [85, с. 1].

В который раз убеждаемся, как высоко оценивали российские ученые в XIX веке «классические исследования» графа А. С. Уварова мерянской земли и мерянских племен. Подобные оценки давали ученые всех научных направлений, так или иначе касающихся раскопок. «Классическими» исследования А. С. Уварова признавали историки (Н. И. Костомаров, П. М. Погодин, Д. А. Корсаков и десятки других), археологи (Л. П. Сабанеев, А. И. Кельсиев, К. М. Тихонравов, Я. А. Ушаков и другие), антропологи (К. М. Бэр, Ф. П. Ландцерт, А. П. Богданов и другие). Именно антропологи Бер, Ландцерт и Богданов провели антропологические исследования черепов из мерянских могил и подтвердили достоверность выводов А. С. Уварова.

Так, академик К. М. Бэр, практически первый антрополог России, исследовав по просьбе А. С. Уварова два мерянских черепа из курганов села Доброва Владимирской губернии, сделал следующий вывод:

«Сравнивая эти черепа с теми, которые есть у нас в анатомическом музее, мне кажется весьма вероятным, что они принадлежат татарскому племени. Наибольшее они имеют сходство с черепами Казанских татар, которые есть в этом Музее, потому что вид их и размеры почти совсем одинаковы. Следует, однако, заметить, что основа черепов некоторых татарских племен довольно близка к черепам финских племен, тогда как основа черепов других татарских племен очень мало отличается от монгольских, например Ногайцев, Киргизов и других. Из этого можно было бы заключить, что присланные черепа принадлежали какому-либо финском племени ... потому что в упомянутых черепах не замечено совсем никаких признаков монгольского происхождения, и если они и принадлежат татарскому племени, то такому, которое смешалось с финнами ...» [85, с.1].

Это был первый случай исследования двух конкретных черепов из мерянских курганов. Абсолютно независимый эксперт, российский академик XIX века в исследуемых черепах не выявил малейших признаков славянского происхождения. Основным признаком принадлежности черепа славянском племени является его брахицефалия (широкоголовость). То есть продольно-широтный индекс славянских племен характеризуется преимущественно цифрой более 81. В то время как черепа, которые исследовал К. М. Бэр, имели главный показатель в пределах 55-74. И не выше! Черепа были долихоцефальные (длинноголовые).

Второй вывод, который напрашивается из исследований К. М. Бэра, - это сходство и родство мерянского (финского) и булгарского (татарского) этносов. Очень ценная информация, так как лишний раз засвидетельствовала проживание этих племен (народов) по соседству много сотен лет. То есть финские племена жили рядом с булгарами еще в начале первого тысячелетия. А возможно, и раньше. 

Работая над этим разделом книги, в мои руки попала статья современного российского академика В. В. Седова под названием «Этногенез ранних славян». Она была заслушана в ноябре 2002 года на заседании президиума РАН. Интересно то, что даже не желая этого, российский академик своим трудом полностью подтвердил мысли своего давнего коллеги К. М. Бэра, в том числе и А. С. Уварова, в итоговых выводах. Хотя понятно, что цель работы современного московского академика заключалась в другом.

К статье В. В. Седова добавлено несколько «картинок» - карт-схем. Нас будет интересовать «рисунок 4», что сопровождается следующей надписью: «Расселение славян в начале средних веков (V- VII вв.)». Современный российский академик очень изысканно подводит нас к мысли, что в VII веке в междуречье Оки и Волги существовала какая-то изолированная «мерянская археологическая культура». А вокруг «мерянской археологической культуры» по всему периметру жили «финны и балты» на многие тысячи километров. И, по мнению российского академика, эти таинственные «финны и балты» совершенно не имели и не оставили после себя никакой «археологической культуры». И даже больше: за В. В. Седовым, «мерянская археологическая культура» вроде бы не имела никакого отношения к финской. Современный российский академик, как и все российские ученые, пишет не перегружая себя доказательствами: «Началась внутрирегиональная взаимодействие пришлого населения с аборигенами. Этот процесс длился несколько столетий и закончился славянизацией балтов и финноязычных жителей» [86, с. 602].

Заявление не вызывает даже улыбки, потому что гениальный предшественник граф А. С. Уваров нашел среди той «мерянской археологической культуры» монеты VII века. И все курганные погребения от VII до XVI века абсолютно тождественны, они принадлежали одному и тому же этносу. А по В. В. Седову, «мерянская археологическая культура V-VII веков», которую он обозначил на своем рисунке, должна была быть покрыта «славянской археологической культурой» или хотя бы смешанной «в течение нескольких столетий», начиная с VIII по XIII века. Однако ничего подобного среди «мерянской археологической культуры» второй половины XIX века не обнаружено. Новый парадокс от Седова!

Следует отметить, академику стоит все-таки уважительнее относиться к древнему летописцу Нестору, который показал факт проживания мери в междуречье Оки и Волги (без всякой «славянизации») в начале XII века.

Даже современные российские академики признают факт проживания финских племен от Смоленска и Ладоги до Курска, Орла и Липецка. Правда, пока они подобное проживания готовы признать, скажем, к VII веку включительно. Однако и это очень ценно. Потому что дальше увидим, какие поразительные для «великороссов» выводы сделал в своих исследованиях А. П. Богданов. И все они полностью соответствуют «рисунку 4» господина Седова. Только речь идет о IX-XII веках.

Антропологическими исследованиями мерянских черепов, по поручению А. С. Уварова, занимался также профессор Ф. П. Ландцерт. Здесь надо заметить, что, направляя Ф. П. Ландцерту для исследований пять черепов из мерянских могил, А. С. Уваров не сообщила профессору район, в котором они найдены. Он хотел свои доказательства подтвердить антропологическими выводами. То есть профессор Ф. П. Ландцерт, собственно говоря, работал вслепую. Совершенно независимо. И вот какой вывод сделал еще один российский профессор во второй половине XIX века о черепа мерянских курганов:

«Один череп вследствие сравнения размеров современного типа великорусского черепа вполне тождественнен с этим типом. Другие черепа принадлежат к совершенно другому типу - долихоцефалам; это тем более примечательно, что современное население Киевской губернии, по трудам Коперницкого, является брахицефаличным» [85, с. 1].

И в этом случае не обнаружено останков славян в мерянских курганах.

Однако труды К. М. Бэра и Ф. П. Ландцерта стали лишь первыми шагами большой исследовательской работы антропологов.

Важную работу по исследованию мерянских курганов провел А. П. Богданов. Он исследовал черепа мерянских могил сотнями.

Поэтому его работы особенно ценны, поскольку содержат достоверную информацию. Его выводы не подлежат двойному толкованию.

В начале работы А. П. Богданов поставил перед собой важную задачу: «Поскольку относительно Мерян у нас существует сравнительно удовлетворительная коллекция (черепов.-В.Б.), То нам прежде чем пользоваться ею (стоит определить.-В.Б.): 1) была ли Меря племенем более или менее чистым, то есть соответствовала ли она термину "племя" в антропологическом смысле, или же составляла коллективное название смешанного народонаселения, объединенного не кровными узами, а преимущественно бытовыми условиями. 2) Если Меря было название смешанного народонаселения, то элементы антропологические, то есть какие племена принадлежали ему: какое племя можно было считать на основании археологических и других данных за основное, за коренное и которое за случайную или более позднюю примесь. 3) На основании лингвистических и бытовых данных, к какому племени следует отнести основное население Мери и к каким другим племенам» [85, с. 7].

А. П. Богданов, повторно проанализировав все раскопки А. С. Уварова и его коллег, убедился сам и убедил других, что племя меря было коренным и не имело чужой примеси. Для полного анализа профессор использовал имеющиеся филологические исследования. Очень основательно проштудировал известный труд М. М. Журавлева «Путеводитель по Ярославской губернии». В конце концов пришел к выводу, что на всей мерянского земли имеется «единство или родства древнего языка, особенно заметное в именах сложных, из чего прямо следует, что жители этих местностей были одного племени или принадлежали к племенам родственных» [85, с. 7].

Уже на этой стадии А. П. Богданов определил племенной состав мерян. К тому же все предварительные выводы были подтверждены краниологическими исследованиями. Здесь места для инсинуаций будущим «чистильщикам» российской истории нет. Все рассуждения ученых типа А. А. Спицына, В. В. Седова и похожих на фоне вполне конкретных исследований А. П. Богданова превращаются в обычную болтовню.

А. П. Богданов отметил: «Наблюдения над антропологической физиономикой установило, что во Владимирской и Ярославской губерниях, то есть в земле Мерян, встречается чаще всего тип физиономий, известный под названием великорусский. Что касается меня, то я того мнения, что центр образования великорусского племени в его антропологических признаках лежал именно в губерниях Ярославской, Владимирской и отчасти Московской и Тверской, где первоначально основное племя (мерянское -В.Б.), из которого появились великороссы, меньше потерял ... свои основные черты» [85, с. 2].

Делая свои первые выводы, ученый очень осторожно распространял тип «первоначального великорусского» по территории всех центральных российских губерний. Это вполне понятно. Ведь он пользовался пока очень малым количеством своих краниологических исследований, опираясь преимущественно на филологические, исторические, археологические и другие материалы. Сейчас шел процесс накопления и осмысления информации. Выводы впереди.
Существовали исторические факты, которые российские историки не могли отрицать и игнорировать, такие как проживание финских племен в междуречье Оки и Волги в II-VIII веках. Поэтому придумывались любые схемы, чтобы объяснить хоть какое-то присутствие славян в той местности. В одну из этих схем и вписывается так называемое «перетекание славян в Ростово-Суздальскую землю». Утверждалось, якобы «перетекание» состоялось именно в IX-XII веках. Труды же археолога А. С. Уварова и антрополога А. П. Богданова полностью опровергли вымышленное «перетекание», так как касались самой сердцевины Ростово-Суздальской земли того периода. Но даже А. С. Уваров и А. П. Богданов во многих местах своих исследований оставили недомолвки.

«В мерянской земле граф А. С. Уваров отмечает первичные и вторичные поселения. "Ко второй эпохе относятся те кладбище или те группы курганов, между которыми нет уже могил с обрядом сжигания. Отсутствие таких могил и потеря давнего родового обычая доказывает коренное изменение во взглядах самого народа. К тому же постепенный отступление от другого обычая предков - класть вместе с покойником в могилу и все предметы, которые ему принадлежали, также доказывает важный перелом в самой жизни народа. Этот перелом или переход Мери к другому общественному быту можно объяснить двояко: либо посторонним влиянием, далеким от древних обычаев финских племен, или постепенным внедрением христианской веры, которая должна была позвать языческих Мерян к совершенно новой жизни и пробудить в них новое понимание ... Рассматривая карту исследуемых местностей, видно, что Меряне во вторую эпоху колонизации ни придерживались, как делали прежде, водных путей, они теперь удаляются от берегов рек и углубляются внутрь страны ... Курганы имеют тот же общий характер, и все они только в мельчайших деталях отличаются друг от друга "» [85, с. 8].

А. П. Богданов, изучая и анализируя работы А. С. Уварова, пришел к выводу о проживании мерян (финского этноса) на территории всей мерянского земли не только во время «первого периода захоронений», который охватывает VIII-XII века (по найденным монетами , до прихода в мерянского землю христианства), но и во время второй эпохи захоронений, которая охватывает период «образования племени великороссов», то есть период XII-XVI веков.

Ученый А. П. Богданов обратил внимание на тот факт, что курганы «первого периода» имеют общий характер с курганами «второго периода». Все те же круглые, невысокие (1-3 аршина) курганы. У славян VIII-XII веков подобных не найдено.

Характерно, что московскому профессору никто и никогда в Российской империи не позволил бы открыто опровергать принятую на вооружение государственную догму «о миграции славян». Поэтому он молча обходил подобные вопросы «славянства», иногда даже допускал мысль возможного дальнейшего «ославянивания» финских племен. Однако его фундаментальные выводы напрочь опровергли подобную возможность. Исследования открыли совсем другую картину. Вот его выводы, сделанные на основании краниологичних измерений:

«В курганах Ярославской, как и в Юго-Западной части Московской губернии и в губерниях Тверской и Владимирской, огромное преимущество имеет одно племя - длинноголовое, во многих местах сохранено почти в чистом виде» [85, с. 12].

И далее: «Чаще всего долихоцефальность (длинноголовость.-В.Б.) Наблюдалась при раскопках в Московской и Тверской губерниях, там, где могилы были простые и бедные» [85, с. 13].

Ценным выводом стали слова профессора о значительно большем распространение мерян и родственных с ними финских племен, чем предполагал, подавая свою «Карту мерянского земли», А. С. Уваров. Антропологические исследования подтвердили, что финские племена в VII-XIII веках занимали не только современные Московскую, Тверскую, Ярославскую, Владимирскую, Ивановскую и Рязанскую области, а практически все западные и южные области современной России: Смоленскую, Брянскую, Новгородскую, Ленинградскую, Тульскую, Калужскую, Орловскую, Курскую, Липецкую в том числе. То есть карта академика В. В. Седова распространяется и на VIII-XVI века. Не было в историческом прошлом никакого «ославянивания» финских племен. Финские племена - коренной этнос «великороссов».

А. П. Богданов объясняет: «Таким образом, Ярославская, Владимирская, Московская, Тверская, Вологодская, Рязанская и Нижегородская губернии - это местности с мерянским населением, большим или меньшим, учитывая удаленность от центров Переяславского и Ростовского озер. Мы остановились на этом потому, что, за исключением губерний Вологодской и Рязанской, из которых у нас нет курганных черепов, из всех других мы имеем курганные черепа того же типа, как и самые распространенные Мерянские. Следовательно, и краниология, если не дает четкого указания на распространение мерян, то по крайней мере подтверждает добытое археологическим и лингвистическим путем. (А далее - наиболее интересная мысль.-В.Б.) Разница лишь в том, что краниологический тип, свойственный преимущественно Мерянскому населению, распространяется на Юг и Юго-Запад значительно дальше - до Черниговской и Киевской губерний, а на Северо-Запад и Запад вплоть до Минска, Новгорода и Олонецкой губернии. По Западной и Юго-Западной границе лингвистическая группа не совпадает с антропологической, но и граф Уваров утверждает, что южную границу и западную трудно определить археологически и лингвистически, а значит, здесь не существует, по сути, противоречий между добытыми результатами, а есть лишь некоторая подсказка со стороны краниологии» [85, с. 7].

Вывод антрополога А. П. Богданова, кстати, ставит крест не только на московских «славянских корнях», но и на вымышленных «вятичи-славянах», которым нет места на антропологической карте. Из-за чего даже академик А. А. Шахматов «переместил» так называемых вятичей с «верховья Оки» в «низовья Дона». Такие великие открытия сопровождают нас, как только мы отрываемся от московского исторического обмана и опираемся на фактологические источники.

А. П. Богданов допускал возможность появления отдельных славян, как индивидуумов, среди мери. Вот его слова: «Если Славянский тип принимать короткоголовым (брахицефали.-В.Б.), то Мерянская земля в курганный период лишь изредка заселялась славянами, к тому же не целыми поселками (потому что не было найдено ни одной группы курганов , где бы преобладали короткоголовые), а отдельными семьями ...» [85, с. 13].

Во-первых, речь идет обо всем «курганном периоде», а это время с VIII по XVI века. И во-вторых, надо помнить и учитывать работы профессора-финолога Матиаса Александра Кастрена, который еще в первой половине XIX века засвидетельствовал факт существования «западной и восточной ветви финских племен».

«К западной ветви причисляют конечно Финнов, в определенном смысле, то есть финляндцев и финские племена нынешних губерний: Эстляндской, Петербургской и частично Олонецкой и Тверской» [81, с. 30].

А восточная ветвь финских племен вообще делится на три подгруппы и содержит все племена (ныне народы) Волги, Оки, Камы, Урала и Сибири. То есть среди некоторых финских племен могли быть и брахицефалы (короткоголовые). Это вопрос не исследован. Однако точно установлено, что славянские племена были только брахицефалами. Отдельных представителей славянских племен надо изъять из «курганного племени» мерянского земли VIII-XIII веков еще и по той причине, что уже современный московский профессор В. Б. Кобрин в своей книге «Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв .)» (Москва, 1985), изучив родословные дворянства центральной России (бывшей Ростово-Суздальской земли), обнаружил, что все они берут свое начало не ранее второй половины XIII века, то есть имеют татарское происхождение, и это исторически связано с мелкими событиями и делами.

Не будем в этом разделе отвлекаться на исследования В. Б. Кобрина. Поговорим об этом позже.

Обратимся к еще одной работы А. П. Богданова «Курганное племя Московской губернии». Она написана в 1865 году, то есть до появления книги А. С. Уварова. В своей книге А. П. Богданов высказал абсолютно независимые от А. С. Уварова мысли. Это очень ценно, потому что он занимался и археологическими раскопками, и антропологическими исследованиями останков, найденных на них.

Итак, открываем работу ученого: «Исследование курганов с антропологической целью в восьми уездах Московской губернии и немало раскопок, проведенных лично как мной, так и некоторыми лицами, пожелавших содействовать мне дали нам возможность составить курганную коллекцию Московской губернии с 133 скелетов, из которых большая часть сохранилась весьма удовлетворительно» [83, с. 5].

И далее он пишет:

«Раскопки курганов проведены были в уездах: Московском, Звенигородском, Можайском, Верейскому, Подольском, Коломенском и Богородском. Разведки проводились также в уездах Серпуховском, Клинском и Дмитровском ... »

Ниже есть сноска: «Уже по окончании этой статьи я получил от И.И. Ильина 4 черепа из курганов Рузского уезда» [83, с. 6].

А. П. Богданов работал по всей тогдашней Московской губернии. Но особенно ценно то, что он исследовал западную и юго-западную части губернии и подтвердил их полную тождественность с раскопками северной и восточной части.

Конечно, граф А. С. Уваров знал о проведенной А. П. Богдановым работе. В своей книге он даже вспомнил об этом. Однако исследования и выводы А. П. Богданова проигнорировал. И это понятно. Археолог А. С. Уваров, проведя раскопки 7729 курганов, обнаружил в них лишь останки мерян, то есть финский этнос. И если бы он добавил в свою работу исследования А. П. Богданова, хотя бы археологические, то не оставил бы малейшей щели для возможного «перетекания славян». Он вынужден был бы отодвинуть «возможных славян» на многие сотни километров от границ Московской губернии. Но, как патриот Московии, этого сделать не мог. Поэтому на своей карте, следуя официальной московской исторической доктрине происхождения «великороссов», расположил на ближнем западе Мерянской земли вымышленных «вятичей, кривичей и словен».

В то время, когда краниологические исследования А. П. Богданова отодвинули этих вымышленных славян «... на Юг и Юго-Запад, значительно дальше - до Черниговской и Киевской губерний, а на Северо-Запад и Запад до Минска, Новгорода и Олонецкой губернии» . Кстати, утверждение ученого полностью основываются на фактологическом материале, а надписи графа А. С. Уварова - «вятичи, кривичи, словене» - ничем не подтверждены.

Изучая мерянские курганы, А. П. Богданов сделал попутно еще один очень ценный вывод: «Курганы нужно распределять, как известно, не по уездам, а по рекам, вблизи которых они и встречаются. "Кому неизвестно, - утверждает Бабст, - какую важную роль играют реки в исторических судьбах народов. Берега рек - это их колыбели ... Племена, населяющие одну речную область, соединяются ее руслами ... в одно политическое тело, разделяют общие политические выгоды, терпят те же проблемы. Реки - это главные этнографические границы "» [83, с. 7].

Именно подобные выводы в который раз уже свидетельствуют о наличии московского вымысла о «перетекании славян в Ростово-Суздальскую землю».

У славянских племен Днепра и Двины были свои речные пути, которые их объединяли в единое «политическое тело». А колоссальные просторы их рек позволяли им мигрировать только на запад и юг. Не было в VIII-XIII веках никаких причин, которые бы заставили славянские племена сдвинуться со своих рек и уйти в глухое таежное безземелье. Не будем забывать, что именно славянские племена уже в начале первого тысячелетия исповедовали земледельческую культуру. Кстати, подобного мнения придерживался не только А. П. Богданов, но и профессор-историк Московского университета Иван Кондратьевич Бабст (1823-1881).

Археологические исследования А. П. Богданова ценны тем, что они полностью созвучны с археологическими исследованиями А. С. Уварова и составляют с ними единое целое. Его антропологические исследования подтвердили, что все черепа останков мерянских курганов долихоцефальные (длинноголовые), как в центре «Мерского стана», вблизи озер Неро и Клещина (Переяславское и Ростовское), так и на западе и юге Московской губернии. Останки долихоцефалов содержат все могилы до Киевской земли IX-XIII веков.

Проведя огромную работу по измерению курганных черепов, А. П. Богданов писал: «Что мы можем обнаружить как по исследованию одних черепов, так и по изучению таблиц измерений для выяснения физического строения курганного племени? ..

Во-первых, общий обзор курганных черепов Московской губернии убеждает в единстве курганного племени, потому что почти все черепа имеют ярко выраженные известные признаки, характерные для этого племени, и оказываются чрезвычайно схожими. Череп, если смотреть на него сверху и сбоку, является довольно длинным и узким ... Особый признак курганного племени - явно развитая затылочная часть черепа. Эта характерная форма затылка, узость и длина черепа - основные особенности курганного племени ...

Во-вторых, анализ числовых величин из таблицы IV и их соотношений дает нам более определенный ответ по форме черепа ...

На основании сказанного, я думаю, мы вправе сделать вывод, что типичный череп нашего курганного племени является субдолихоцефальний» ((в: а) х 100 <75, то есть длинноголовый.-В.Б.)» [83, с. 16-19].

На всей территории Московской губернии «курганное племя» принадлежало к единому финскому этносу. Никаких «славянских включений» не обнаружено.

В завершение профессор сделал свои выводы о московитах:

«В VIII-X веке (по крайней мере такое мнение тех археологов, советами которых я мог пользоваться) в Московской губернии жило Курганное племя, вероятно, занимались скотоводством и охотой. Племя жило по Москве-реке и ее притоках и, возможно, только оно обладало всеми угодьями местности: если бы было несколько племен, то, не говоря уже о том, что не было бы такого единства в физической строении его, были бы ссоры, войны, и появились боевые курганы... Из 134 черепов, что есть у меня, нет ни одного, на котором бы были следы ранения, следы битвы ...» [83, с. 21].

«Курганное племя» жило на всех реках Московской губернии, было единородным и не испытывало давление со стороны чуждых ему племен. Однако А. П. Богданов проявил некоторую скромность, когда ограничил время проживания «Курганского племени» Московской губернии только VIII-X веками.

Большая Энциклопедия (еще российская, СПб., 1903, т. 13) поправила А. П. Богданова и подтвердила факт проживания «Курганского племени» в Московской губернии в X-XII веках. Кстати, и раскопки археологов показали (в том числе и самого А. П. Богданова) именно VIII-XII века (первый период). Не забывайте, что существовал и «второй период» мерянских курганных захоронений.

Вот что представляет Большая Энциклопедия:

«Древнее население Московской губернии еще относится к эпохе применения каменных орудий, но об антропологическом типе этого населения не сохранилось данных. Гораздо больше данных о так называемом Курганном племени, которое жило здесь, как полагают, в X-XII веках и оставило после себя многочисленные могилы, курганы с остатками древней культуры, хотя и грубой, но уже знакомой и с бронзой, и с железом . Это бедное и мирное население, которое не оставило в своих могилах ни золота, ни монет, ни оружия (а это уже неправда! -В.Б.), Скорее всего ... и есть та финская народность, известная под именем Мери» [52 , с. 444].

Территория будущей Московии в X-XII веках была наиболее глухим таежным уголком. И часть мерянского земли даже после завоевания ее ханом Батыем оставалась дикой и неосвоенной.

Согласно исследованиям графа А. С. Уварова, будущие московиты в начале X века жили в норах-землянках (как показал в 922 году знаменитый Ибн-Фадлан). А вот какой была Москва через более чем 400 лет после Ибн-Фадлана, во времена Ивана Калиты (Кулхана):

«Москва была сплошь лубяною, то есть срубленная из дерева, крытая соломой, дранкою, тесом и наполовину с курными избами, без дымовых труб» [76, т. 29, с. 364].

Очевидно, даже эта лубяная картина Москвы 1330 годов значительно приукрашена. Потому что, как отметил профессор Д. А. Корсаков: «... все наши древние города (были) из трех частей: рубленого, города земляного и пригород [81, с. 197].

При этом «в рубленой части располагались только архиерейская и княжеские палаты (срубы.-В.Б.) и соборная церковь» [81, с. 198].

Все остальные московиты жили в «земляном городе». А какой он «земляной город» был, рассказал Ибн-Фадлан.

Эти жилища разительно отличались от славянских. Не стоит забывать о величественном Софийский соборе и других, построенных в Киеве в начале XI века.

Однако картина Московии будет неполной, если не показать вид московита конца XII - начала XIII веков.

Вот что о нем пишет А. П. Богданов:

«Это ... курганное племя жило не на тех же условиях, при которых живем мы, потому что физические условия Московской губернии были другие ... Обилие вод, лесов, болот, лугов, но вместе с тем и климат довольно влажный и холодный ... вот условия , в которых жило курганное племя »[83, с. 21].

Далее он описал портрет «великоросса» X-XII веков:

«Племя было русое, скорее темно-русое, чем светло-русое, вероятно, с голубовато-серыми глазами и низким лбом. Возможно, женщины с их ортогнатичным (незначительным выступом.-В.Б.) лицом и более мелкими чертами его и были симпатичные, но о мужчинах смело можно сказать, что они были очень непрезентабельные со своими прогнатичными (выдвинутыми вперед.-В.Б. ) челюстями и зубами» [83, с. 22].
«Зубы у черепов очень стерты, и если принять, как возможное, то обстоятельство, которое было предложено к стертым зубам каменного века, то можно утверждать, что пища нашего курганного племени была твердая растительная, из корней и полусвареного, а может, и сырого мяса» 83, с. 22].

И чтобы получить сначала московита, а позже - великоросса, его пришлось «облагородить». И по той же московской версии, этот с выдвинутыми челюстями тип, начиная с 1132 года, взялся учить жизни, культуре, "чисто всему" киевских славян.

Интересно: практически все научные исследования из области филологии, археологии, антропологии и исторические документы опровергают московский вымысел об их «первородство» и «славянских корнях». Они утверждают: московиты («великороссы») - исключительно финский этнос.

5

Ранее подавались некоторые сведения о московском профессоре А. П. Богданове и его выдающейся роли в становлении российской археологии и антропологии.

Не менее выдающимся был украинский профессор Федор Кондратьевич Вовк. Только то, что Ф. К. Вовк восемнадцать лет (1887-1905) работал в лучших археологических и антропологических заведениях Парижа, а Париж в те годы был признанной столицей антропологической науки, говорит о многом. Именно в Париже он защитил докторскую диссертацию и написал много своих известных работ.

У1906 году Ф. К. Вовк смог вернуться в Российскую империю, которую покинул 1877 в связи с политическим преследованием. По возвращении он занял должность профессора Петербургского университета.

Не будем ссылаться на все труды украинского ученого, рассмотрим только его исследование «Антропологические особенности украинского народа» (Санкт-Петербург, 1916).

Итак, проведем антропологические сравнение двух этносов: московитов и русичей-украинцев. Для сравнения и анализа краниологических измерений черепов, проведенных А. П. Богдановым и Ф. К. Вовком, представим сводные таблицы главного показателя, характерные для финского (московского) и славянского (украинского) этносов. Ф. К. Вовк охватил всю историческую территорию проживания украинского народа.

Краниологические исследования черепов курганного племени Московской губернии А. П. Богданов проводил по 60 показателям. То есть была проведена колоссальная работа по изучению и измерения каждого черепа. Результаты исследований оказались ошеломляющими. Они навеки похоронили московскую историческую выдумку о славянском происхождении Московии и московитов.

Вот как выглядит сводная таблица исследования черепов из захоронений Московской губернии, проведенного профессором А. П. Богдановым, без запущенного им «примеса лжи» (таблица приведена в сокращенном варианте):

1. Долихоцефалия: 108 черепов - 77,2%;

                                 в т. ч. мужчин - 61,

                                 женщин - 47.

2. Мезоцефалия:     28 черепов - 20,0%;

                                 в т. ч. мужчин - 10,

                                 женщин-18.

3. Брахицефалия:    4 черепа - 2,8%;

                                 в т. ч. мужчин - 3,

                                 женщин - 1.

    Итого:                 140 черепов.

Как видно, скелетов, принадлежащих к брахицефальнои группе, среди останков Московской губернии практически не обнаружено, так как погрешность исследований колеблется в пределах 3-5%, учитывая случайные элементы.

Средний антропологический главный показатель, согласно исследованиям профессора А. П. Богданова, по отдельным уездами Московской губернии был таков:

Московский уезд - 74,7 (долихоцефалия)

Верейский уезд - 72,8 (долихоцефалия)

Звенигородский уезд - 73,4 (долихоцефалия)

Подольский уезд - 73,3 (долихоцефалия)

Коломенский уезд - 75,0 (долихоцефалия)

Рузском уезд - 73,4 (долихоцефалия)

Бронницкий уезд - 72,1 (долихоцефалия)

Богородский уезд - 74,8 (долихоцефалия) [84, с. 139, 158-165].

Упущен главный показатель по Можайскому уезду, ибо из двух обследованных останков один был 1610 года погребения - периода польской оккупации Московии. Однако, что характерно, даже в этом случае средний главный показатель не выходит за пределы долихоцефалии.

Такие выдающиеся антропологические исследования подарил мировой науке профессор Московского университета А. П. Богданов. Можно соглашаться или не соглашаться с отдельными умозаключениями ученого, но против фактологического материала исследований выступать бессмысленно.

Антропологическая наука полностью опровергла московские мифы о славянском происхождении московитов.

Не будем приводить все материалы исследований профессора Ф. К. Вовка и его коллег (Лебедева, Кондрашенко, Шульгина, Руденко, Дибольда, Сахарова, Чикаленко, Крыжановского и другие). Представим лишь средний антропологический главный показатель украинского (славянского) этноса по местам их жительства:

Воронежские украинцы - 83,0 (брахицефалия)

Харьковские украинцы - 83,4 (брахицефалия)

Полтавские украинцы - 83,5 (брахицефалия)

Киевские украинцы - 82,1 (брахицефалия)

Волынские украинцы - 84,4 (брахицефалия)

Кубанские украинцы - 82,6 (брахицефалия)

Таврийские украинцы - 84,5 (брахицефалия)

Екатеринославские украинцы - 83,5 (брахицефалия)

Херсонские украинцы - 83,7 (брахицефалия)

Подольские украинцы - 85,2 (брахицефалия)

Галицкие украинцы - 84,4 (брахицефалия)

Буковинские украинцы - 85,1 (брахицефалия)

Закарпатские украинцы - 85,0 (брахицефалия)

Весь украинский (славянский) народ относится исключительно к брахицефальной группе этносов, в то время как московиты - к долихоцефальной группе. И этим фактом сказано все!

Так антропологическая наука забила последний осиновый кол в идею московского славянства.

* * *

Подведем краткие итоги развития и состояния финских племен на землях современной Московии в V-XIII веках.

В результате изучения большого фактологического материала о мерянах (московитах) достоверно установлено:

I. Все древние историки, которые писали о европейском Северо-Востоке, засвидетельствовали факт проживания в междуречье Оки и Волги финских племен. Уже готский историк Иордан рассказал о местах проживания в V-VI веках мерян, мордвы, веси и других.

Материал историка не вызывает сомнений и доступен исследователям.

Об этом в 922 году писал короче посол Багдадского халифата к царю Волжской Булгарии Алмушу знаменитый Ибн-Фадлан.

Наш гениальный предок Нестор назвал места жительства в XI-XII веках практически всех финских племен «стран северных». Он писал: «А на Белоозере сидит Весь, а на Ростовском озере Меря, на Клещине озере - Меря также». Не будем подавать названия мест проживания других финских племен, упомянутых большим Нестором.

Расхождений между показаниями древних историков не наблюдается.

И наконец посол короля Франции к хану Сартаку (сына Батыя) Вильгельм де Рубрук в 1253 году определил название «страны», которая лежала в глухих лесах к северу от ставки Сартака (севернее сегодняшних Липецка и Воронежа) - это была «страна Моксель». Ее жители до 1237 имели «государя» и разводили свиней.

Упомянутые путешественники и историки (Иордан, Ибн-Фадлан, Нестор, В. де Рубрук), как и многие другие, одновременно определили и место проживания скифов, никоим образом не связывая финские племена с русичами. При этом В. де Рубрук четко зафиксировал даже границу между этносами. Ею служил Танаис - современная река Дон.

Таким образом, историческая литература отчетливо обозначила места поселения финских племен на территории будущей Московии в течение V-XIII веков.

II. Каждый этнос, проживая многие сотни лет на определенной местности, давал своим поселениям, рекам, озерам, урочищам т.д. присущие только этому этносу топонимы и гидронимы (имена и названия). В давние времена племена НЕ пользовались чужими топонимами и гидронимами, ведь они были им чужды и непонятны. Каждое название реки или местности прежде всего должно иметь племенное понятие и содержание. Так, на финском языке Москва - гнилая (плохая) вода. И этим словом (названием) для финских племен обозначены определенные сведения о местности.

Вполне естественно, что новые племена, которые появлялись на месте бывших (если подобное происходило), не могли пользоваться дальними и непонятными им названиями и всегда меняли их на свои, родные. Даже советский археолог А. А. Спицын вынужден был признать: «Этнические названия ... сразу исчезают, как только местность сплошь занимают другие однородные племена ...» [5, с. 164-165].

То есть сохранение в течение тысячелетий финских топонимов и гидронимов на территории Ростово-Суздальской земли является свидетельством проживания на земле именно финского этноса. Другого объяснения этому явлению нет.

III. В XIX веке, в годы становления российской археологической науки, российские археологи провели массовые раскопки на территории происхождения московитов, в так называемой Ростово-Суздальской земле. Особенно большой вклад в археологические исследования территории будущей Московского государства внес, по сути, родоначальник русской археологии - Алексей Сергеевич Уваров. По 1851-1854 годы его научная экспедиция раскопала и исследовала 7729 курганных захоронений в колыбели Московии. Исследования показали проживания финского племени Мери на протяжении многих сотен лет (VIII-XVI века) на территории тогдашних губерний: Московской, Тверской, Ярославской, Костромской, Калужской, Владимирской, Нижегородской, Ивановской, Рязанской, Вологодской. А вокруг Мери на сотни километров проживали родственные ей финские племена: мари, мурома, мещера, мордва, весь, морт-коме, уд-морт и так далее.

А. С. Уваров констатировал: «Проведенные исследования полностью подтвердили достоверность свидетельств летописца:"а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере Меря также ... ", откуда впоследствии меряне вышли, расширяя свои территории. Для растущей численности народа пространство, занятое вокруг озер, оказалось недостаточным»[4, с. 2].

Ценным стал тот факт, что на территории зарождения московитов ученым А. С. Уваровым и его коллегами не обнаружено ни одного славянского захоронения, ни киевской монеты X-XII веков. То есть эти факты в очередной раз свидетельствуют о раздельном проживании и развитие финских и славянских племен. Перетекание славян на протяжении VIII-XVI веков на территорию Ростово-Суздальской земли археология не зафиксировала.

IV. Сокрушительный удар по так называемой теории московского славянства нанесла российская антропология. Она установила проживания в течение VIII-XVI веков на территории Ростово-Суздальской земли (этой колыбели московитов) вполне отличного от киевских славян этноса. Это были этносы, разные по антропологическим показателям: одни - брахицефалы, вторые - долихоцефалы. То есть, московиты были народом другого, неславянского, происхождение и не имели в своем корне славянского начала. Но самым весомым стало свидетельство московского антрополога А. П. Богданова:

«Таким образом, Ярославская, Владимирская, Московская, Тверская, Вологодская, Рязанская, Нижегородская губернии - это местности с мерянским населением ... Итак, и краниология подтверждает добытое археологическим и лингвистическим путем. Разница лишь в том, что краниологический тип, свойственный ... мерянскому населению (долихоцефалия.-В.Б.), Достигает на Юг и Юго-Запад значительно дальше - до Черниговской и Киевской губерний, а на С(еверо)-З (ападе) и 3 (ападе) вплоть до Минска, Новгорода и Олонецкой губернии»[85, с. 7].

Как показали антропологические исследования профессора А. П. Богданова, перетекание славянских племен в IX-XIII веках в междуречье Оки и Волги не могло произойти даже по той простой причине, что уже за черниговской землей проживали финские племена. И мигрировать на многие сотни километров по чужой территории было невозможно. Но главное: никаких следов миграции славян российская антропология не обнаружила.

Продолжение - Книга 1. Часть 2.